Ребёнок под ёлку - стр. 6
Еще одна встряска – и волна женских вскриков.
Воздушные ямы? Или нечто серьезнее?
Подлая фантазия незамедлительно подсовывает измученному разуму самые страшные картинки. Хочу отогнать их прочь, но не получается. Потому что ощущаю очередной толчок, и подлетаю, едва сдерживаемая ремнями безопасности.
Но запрещаю себе расклеиваться. Вместо этого перевожу все свое внимание на хныкающего Колю. Он мяукает, словно котенок, а у меня сердце разрывается, потому что сама не знаю, что нас ждет в эту роковую ночь.
Лучше бы Диму послушала. Сидели бы сейчас дома. В безопасности.
На секунду оглядываюсь на мужа, который вовсю отвлекает Машеньку. Словно почувствовав меня, поднимает голову и перехватывает мой жалобный взгляд. Ощущаю, как по щекам стекают тонкие ручейки слез.
– Так, сырость не разводи, – строго отчитывает Дима, хотя сам волнуется не меньше. – Нормально все. Воздушные ямы, – заставляет себя улыбнуться. – Ну что ты как маленькая, котенок.
И вновь нас встряхивает. Всхлипываю и поворачиваюсь к сыну, придерживая его в кресле.
– Так, я пойду выясню, какого черта происходит, – подрывается с места Макс, муж Карины.
Игнорируя слабые протесты жены, направляется к кабине пилота, покачиваясь на ходу от непрекращающихся встрясок. Возвращается Макс буквально через пару минут, явно взволнованный. Натянуто улыбается и нарочито ровным тоном произносит:
– Ничего страшного. Непогода разыгралась. Пилот принял решение совершить экстренную посадку.
В салоне мгновенно поднимается гул, в основном из женских голосов, который Максимилиан прекращает одним поднятием ладони и коротким: «без паники!». Поспешно занимает свое место, а заодно проверяет ремни безопасности на детях.
– Макс, что случилось? – взволнованно переспрашивает Карина.
– Я все сказал, дьяволенок, – отмахивается небрежно, чтобы скрыть собственное беспокойство.
– Я же вижу! – шепчет, но достаточно громко, поэтому я все слышу.
Макс вместо ответа целует жену в висок, а сам как бы между прочим дергает за ее ремни, проверяя, хорошо ли держат. Убедившись в безопасности близких, мельком обводит взглядом остальных.
– Все пристегнуты? – рявкает грубо, явно сорвавшись. – Судя по всему, нас еще помотает…
Стоит ему произнести последнюю фразу, как авиалайнер встряхивает не на шутку. А дальше – холодящее кровь ощущение свободного падения.
Дыхание перехватывает, легкие сжимают цепкие лапы ужаса, а я сама даже закричать не в состоянии. Не знаю, сколько длится наш полет в ад, но прекращается все резко и грубо.
Очередная встряска пытается выбить меня из кресла, но ремни плотно держат мое тело, врезаясь сквозь одежду в кожу. Постоянно поглядываю на Колю, который сейчас орет, не прекращая, в унисон с другими детьми. Оборачиваюсь на плачущую Машу, и сердце разрывается.