Ребёнок от Шейха - стр. 9
— Мама! — Ромчик радостно спрыгивает с кровати, что-то справа от него падает, а перепуганная младшая воспитательница подпрыгивает на месте.
— Это я виновата, Вероника Андреевна, — лепечет она.
Наклоняюсь к сыну, убираю с его лба мокрую черную кудряшку… и вижу открытую рану и припухлость размером с яйцо. Выдыхаю. Так вот в чем дело.
— Что случилось? — позади, занимая весь проем, появляется Стас, от чего воспитательница делает шаг назад.
— Дядя Стас! — Рома, забыв про меня и все свои горести, бежит к мужчине, тот подхватывает его на руки и подбрасывает под мое недовольное «Осторожно!».
— А я новую машину купил, покажу? — предлагает друг мальчику и тот радостно кивает, но морщится. Стас уносит его, а я поворачиваюсь к воспитательнице.
— Так что случилось?
— Простите, я не знала, что он вам позвонил… Просто… Они с Яриком игрались… Я отвернулась лишь на секунду… и вот…
— Ясно.
Что еще сказать? Непоседливый характер моего сына уже доконал третью воспитательницу в этом саду. Скоро уже я буду платить им моральную компенсацию за общение с Ромой.
Когда возвращаюсь к БМВ, вижу, что мое место уже занято. Сын сидит на детском кресле тщательно пристегнутый, но умудряется тыкать тонкими пальчиками во все кнопки, до которых способен дотянуться. Мой любимый непоседа!
В который раз задаюсь, в кого у сына такой характер. Я в детстве была милой скромницей, а Ромка у меня пробивной — если ему надо, он со всеми договорится и добьется своего любыми путями. Вроде шесть лет ребенку, а у меня уже, наверное, целый том историй о его похождениях наберется. Если бы кто увидел шейха вблизи и моего сына, уверена, возникли бы вопросы.
Так, этого не случится. Где я, а где он? Между нами тысячи километров, а мои кошмары — просто перевозбужденное подсознание. Мы больше не увидимся. Никогда и ни при каких обстоятельствах!
— Куда везти вас, мисс? — тоном военного спрашивает Стас, вызывая у меня улыбку.
— Поехали домой, а?
— Так и думал. Суши будут через полчаса.
Я смотрю вперед и встречаюсь с глазами друга в зеркале заднего вида. Отворачиваюсь. Ведь комфорт — это не любовь, правда?
***
Я ставлю размашистую подпись с росчерком на трех копиях завещания. Передаю два листа нотариусу, а третий убираю в сейф. В темном кабинете, где горит лишь одна настольная лампа и редко вспыхивает пламя из зажигалки, нас трое: я, младший брат моего отца и нотариус.
— Комфорт — это, конечно, не любовь, но, с моей точки зрения, это единственная вещь, недоступная людям в нашем статусе, — хрипло произносит дядя, исподлобья глядя на меня. Тушит сигару о золотую пепельницу. Я смеряю его взглядом, и он лишь хмыкает.