Ребенок от Деда Мороза - стр. 46
Опускаю взгляд. Смотрю на свои туфли. Черт, я же переобуться забыла!
- Ой, простите… мне надо… обуться, - даже рада своей несмышлености, повод тему сменить. Надоело про Фролову. Даже если Герман ее сбросил в шахту лифта!
Напяливаю валенки, да, можете смеяться, но езжу на работу я именно в них! Как деревенская жительница люблю этот вид обуви, да и машина у меня коробка-автомат, так что справляюсь, и ноги не мерзнут, печку сильно не включаю, бензин экономлю.
Так вот, пока обуваюсь, корю себя за мысли про шахту, нехорошо это. Вика конечно сволочь каких поискать, но я ей зла, а уж тем более смерти – ни в коем случае не желаю!
Подхожу снова к боссу, тот сразу бросает взгляд на мои валенки, кстати, довольно креативные, по бокам вышиты очень красивые красные маки. У нас в деревне есть умелица одна, Клавдия, она давно этим занимается, сама валяет, вышивает, в общем, талантище. Мне она с хорошей скидкой валенки продала. Эта женщина переехала в нашу деревню два года назад, купила заброшенный дом. Нелюдимая, закрытая. Сторонилась всех. Потом мама моя с ней подружилась, узнала, что Клавдия пережила нелегкие времена, домашнее насилие, сын погиб единственный, защищая ее несчастную от урода мужа. Страшная история. Особенно то, что муж через два года вернулся. Почему отсидел так мало, непонятно. А то, что снова за старое возьмется – пока не добьет бедняжку окончательно, сомневаться не приходилось… Поэтому бежала Клавдия в чем была, хорошо, что деньги откладывала, знала, что черный день наступит. Каждую копеечку берегла. Вот на дом и хватило в нашей деревне.
- Валенки? – удивленно спрашивает Самойлов, отвлекая меня от мыслей о соседке по деревне.
- Вас что-то не устраивает? – прищуриваюсь обиженно.
- Нет. Скорее наоборот, - удивляет меня ответом. – Поехали, Синичкина. Найдем уже мою секретаршу. А если не найдем, придется тебе заменить подругу.
- Ни за что! – отвечаю твердо.
- Почему? Знаешь, это даже обидно. По-моему, стать моей секретаршей почтет за радость любая женщина этого холдинга, - насмешливо произносит Самойлов.
Вскипаю. Вот это самомнение!
- По-моему вы себе льстите, Герман Александрович, - говорю нарочито ласково.
- По-моему ты провоцируешь меня, Синичкина, - отвечает босс.
- Нисколько!
- Может ты и права в своем негодовании, Настя. Но я не имел в виду собственную неотразимость. Я говорил о зарплате. У Веры она исключительная.
- Вот и прекрасно, я очень рада за подругу. Уверена, мы ее найдем, разрешим недоразумение, и я вернусь к своей должности.
Плюхаюсь на кожаное сидение в машину босса, причем на заднее.