Ребенок от бывшего. Ты мне изменил - стр. 51

Я лишь открываю рот от удивления, но выдавить из себя ничего не получается. И я качаю головой, при этом не скрывая своей усмешки.

— Удивительно, однако. Растаптываешь меня прилюдно, унижаешь, выставив тряпкой, но как только становится хреново, так мчишься опять же ко мне. Ты стал настоящим лицемером, Барский.

— Я, кажется, всегда им был. Или ты веришь все-таки, что есть во мне что-то хорошее?

— Ты же знаешь, что я не люблю врать. Так вот. До твоего предательства я искренне считала тебя самым лучшим, Демид. Но ты заставил меня возненавидеть единственного человека, которому я доверяла и никогда от него ничего не скрывала. Ради которого я свою семью вычеркнула. То есть я возненавидела тебя.

Мне кажется, при упоминании моей семьи он моментально кривится. Выпрямляет осанку и, проглотив очередную порцию напитка, встает с места.

— Ну, прости. Так сложилось, что... — не договаривает. Подходит вплотную и заглядывает в мои глаза. Нет, что бы он там ни говорил, есть в нем что-то такое... Что душу царапает. Не верю я ему. Сейчас уж тем более. Он врет, каждое слово ложь. — Что я влюбился.

— И какого хрена влюбленный мужчина ночью тайком к другой женщине в квартиру приходит? К чужой женщине! — не выдерживаю я и даже слегка повышаю голос. Перехожу на рычание.

Демид опять же усмехается. Уголки его губ приподнимаются в ухмылке. Он оказывается настолько близко, что голова начинает кружиться от аромата, исходящего от него. Но и запах алкоголя тоже чувствуется.

— К чужой? — он берет меня за руку, приподнимает ее. Смотрит на запястье. Очень пытаюсь понять, что он хочет сделать. Даже прищуриваюсь. Но Демид всего лишь подносит мою ладонь к своей колючей щеке, а потом прижимается губами к кисти. По коже мурашки разбегаются, и Барский это, конечно же, замечает. — Будь ты чужой, не реагировала бы так на мой поцелуй, Мелисса, — хрипло выдает он.

— Я, в отличие от тебя, не лицемерка. И не я изменяла тебе, а ты мне в нашей же спальне. Не я перед журналистами называла тебя огромной ошибкой, а ты меня. Я, кроме тебя, никого не любила и никаких поводов мне изменять не давала. Но ты, видимо, такой уж человек, что не можешь долго с одной женщиной жить. А я вот дура набитая, раз так на твои прикосновения реагирую. Ты прав, Барский. Будь я чужой, я бы не пускала тебя в свой дом. Выгнала бы к чертовой матери. Но я это и сейчас сделаю.

Уже хочу вырвать свое запястье из его хватки, как опять же встречаюсь взглядом с бывшим мужем. У него он такой пьяный, зрачки черные-черные. А рука Демида касается моего живота, пупка и опускается ниже.