Ребёнок олигарха. Я не отдам тебе дочь. - стр. 26

А мне настолько плохо, что необходимо время, для того чтобы вернулось зрение. Неожиданно ощущаю, как надо мной нависает тень и становится до жути неуютно.

— Ну вот и доигрались. — Чувствую на своих губах привкус ментола, смешанного с кофейным ароматом.

Я тут же подношу руки к лицу, чтобы прикрыться, но мои запястья вдруг попадают в плен, и, резко дёрнув вверх, Амир заставляет меня подняться на ноги.

— Оставь её! — снова откуда-то сбоку раздается голос босса. — Света! — взволнованно.

И в этот момент ко мне возвращается зрение. Но лучше бы я не видела того, что открылось моим глазам.

— А ты и правда дура, — цедит сквозь зубы и тащит меня на выход Амир, а я взгляд не могу оторвать Марата Вениаминовича, который держит на руках маленькую девочку. Вторая же девчушка — постарше — прилипла к его боку, а за его спиной стоит женщина, её глаза искрятся ненавистью, рот искривлён в злобном оскале. Она похожа на дикую тигрицу, защищающую свою семью.

И мне хватает одного взгляда, брошенного на них. Одной здравой мысли, чтобы понять: это жена и дети Марата Вениаминовича.

Наши с ним взгляды встречаются. Он дико зол. И я не завидую тому, кто попадется под его руку. Краем глаза замечаю, как мужчина пытается отнять от своей шеи маленькую куколку и вручить её жене, но та стоит словно изваяние, наблюдая за тем, как Амир тащит меня к выходу.

— Ты хоть понимаешь, что ты наделала? — мужчина выволакивает меня на улицу, толкает в снег, так, что я еле могу устоять на ногах.

— Что?! — вылупив на него глаза, непонимающе спрашиваю. — Мы с Маратом Вениаминовичем…

— Заткнись! — шипит Амир. — Заткнись и проваливай, пока цела. Сама не представляешь, куда ты влезла, дура!

Он резко дёргается в мою сторону.Я, пошатнувшись, пячусь назад и, неудачно встав на покрытую льдом дорожку, не удерживаю равновесие, поскальзываюсь и падаю на землю кулём. Ударяясь о твёрдую поверхность коленками.

Из глаз тут же брызжут слёзы боли, смешанные с обидой.

— Придурок! — кричу, поднимая глаза.

Но оказывается, что на улице я одна. Амир будто испарился.

Боже, какое унижение! Свалиться на ровном месте. Да ещё и на глазах этого засранца. Такой несчастной я себя не чувствовала, пожалуй, никогда. Как я дошла до того, что меня посмели вышвырнуть на улицу, как какую-то грязную, бездомную шавку?
Глотая слезы бессилия и дикой обиды, поднимаюсь на ноги.

Ублюдок! Никогда ему не прощу то, что он сделал. Никогда! – даю себе мысленный зарок.

— Чёрт возьми, — вытираю промёрзшие от влаги ресницы и осматриваюсь.

Моя сумка с телефоном осталась внутри. И как мне её забрать?