Ребенок не по контракту - стр. 4

– А… – перебираю мысленно все свои вещи, – да, есть, там, в чемодане.

Показываю на багажник, куда Багиров загрузил наши вещи.

– Отлично, давай.

Потом он осекается и поджимает губы.

– Где найти там?

– А… ты собрался рыться в моих вещах? – удивленно моргаю.

Он выдыхает и качает головой.

– Аль, мне плевать на твои вещи, я думаю, что нужно все же дать лекарство твоему сыну, чтобы ему стало легче.

– Никите.

– Что? – вздергивает бровь Багиров.

– Его Никита зовут.

Сама не понимаю, зачем Яну имя моего ребёнка, но мне не нравится, когда о сыне говорят вот так, без имени.

– Хорошо, надо помочь Никите. Думаю, мне проще найти лекарство, чем тебе сейчас вылезать с ребенком и рыться в чемодане.

И тут он снова удивляет меня спокойствием и рассудительностью. Кошусь на его сосредоточенное лицо, на темный взгляд, который направлен на меня, и мысленно соглашаюсь с его доводами.

– Давай, Спичка, включайся в разговор.

– Там сумочка такая прозрачная на замочке. Там все лекарства, – запинаюсь, но мне удается ему объяснить, что и где искать.

Он кивает и выходит на улицу. Тут же небо пронзает молния и тучи разражаются ливнем.

Багиров втягивает голову в плечи, кофта становится моментально мокрой, с волос течет, но он скрывается под багажником.

Слышу, как вжикает молния чемодана. Он какое-то время молча перебирает мои вещи, а я стараюсь не думать о том, что он там может увидеть. Трусики? Да и плевать. Мне важнее здоровье малыша, но мысли настолько растеклись желе, что я не могу ни одну ухватить за хвост и начать уже действовать.

– Вот это, Аль? – он протягивает сумочку, и я дрожащими пальцами сжимаю её.

– Да, Ян. Оно.

Багиров возвращается в салон и стряхивает воду. Настраивает климат, и в машине становится заметно теплее.

– Тоже простудишься, – бормочу на автомате, отмеряя нужное количество жаропонижающего. – Б-боже, – губы стучат от волнения, – я первый раз ему даю лекарство.

Перехватываю в зеркале удивленный взгляд Багирова.

– Он не болел?

Мотаю головой.

– Ему всего три месяца, Ян.

– Три месяца… – эхом повторяет и снова ненадолго погружается в свои мысли. – Сейчас будем выяснять, куда нам ехать.

Открывает карту, вбивает что-то и усердно изучает, поджав губы. Я же чувствую, как Никитка становится прохладнее, и меня это немного успокаивает.

– Ты так четко все делаешь. У тебя точно нет ребенка?

Багиров дёргается, словно я ударила его, и глаза темнеют. Невольно ерзаю по сидению, пока во мне крепнет уверенность, что я сказала что-то лишнее и больное.

– Нет у меня детей, Аль. Просто включаю голову. Так, вот, детская больница, и есть стационар.