Ребенок моего мужа (сборник) - стр. 1

Нет, я не представляю, на кого это сшито! – Стоя перед зеркалом в примерочной, высокая девушка – блондинка с голубыми глазами – безусловно и совершенно сознательно похожая на Мадонну – выдохнула. И «молния» на юбке, застегнутая с таким трудом, тут же разошлась снова. – Ты только посмотри! Эта юбка сшита не на женщину, а на манекен… А может, просто на доску! Ведь не могут бедра быть того же объема, что и талия? – жалобно протянула девушка.

Черный костюмчик – отделанный рыжим мехом жакет и короткая юбочка – вернулся на вешалку, сопровождаемый негодованиями по поводу ущербности итальянских модельеров, которые ничего не смыслят в женских фигурах. Выговорившись и успокоившись, молодая женщина повернулась к соседней примерочной:

– А у тебя как? Катерина, ну что ты так долго?

Звякнули кольца, штора поползла в сторону, и Катерина, улыбаясь, пошла через зал к большому зеркалу. Платье из буклированного трикотажа теплого оттенка осенних листьев облегало красивую фигуру молодой женщины. Изящный крой и мягкая ткань подчеркивали крутой изгиб бедер (и никто никогда не посмел бы сказать, что они одного размера с талией) и высокую грудь. «Перевернутый» воротник – закрытая шея и вырез на спине – придавал платью очаровательную пикантность.

Любая женщина знает, когда вещь ей действительно к лицу. И Катерина уверенно поворачивалась перед зеркалом, гордо держа голову с тяжелым узлом светлых волос на затылке. Зеленые глаза с золотыми искорками лучились смехом, а полные губы неудержимо складывались в улыбку, когда она смотрела на раздосадованную подругу. Та топнула ножкой, как обиженный ребенок, и сердито сказала:

– Да ну тебя. На диете ты не сидишь, попа у тебя больше моей, но выглядишь ты все равно здорово.

Катерина сказала, ничуть не обидевшись:

– Дурочка ты, Иришка. Просто у меня другой стиль. Ты ведь не наденешь это платье, для тебя оно слишком длинное – аж по колено. И слишком простое. А мне не подойдет этот костюмчик – слишком обтягивает, а на юбку они явно пожалели ткани – совсем коротенькая. Да еще эта «молния» спереди…

– Д-а. – Ира перестала обиженно хмуриться и вновь мечтательно уставилась на костюм. – Но сейчас это самый писк, и мне хотелось именно такой.

– Ну давай сходим в ГУМ или в «Пассаж».

– Ты что! Там так дорого. Артур меня убьет. Знаешь, как он злился в прошлый раз, когда я потратила все деньги за два дня. Он, видите ли, выделил их на питание на месяц… Нет, ты знаешь, что он мне устроил?

И все время, пока они оплачивали покупки, выбирались из ЦУМа и шли в ГУМ («Ну давай заглянем на минутку – там сейчас распродажа»), Катерина в который раз выслушивала историю подружки про деспота и мещанина, за которого она вышла замуж («Тут я полностью согласна с моей мамой – это определенно был мезальянс»). На ее взгляд, Артур – добрый и умный человек, оборотистый делец – стоически сносил все выходки своей взбалмошной жены. Но иногда Иришке все же удавалось пробить брешь в его невозмутимом благодушии – и тогда разражался скандал.

Первое время, когда после очередной бурной сцены подружка приезжала выплакаться и обсудить предстоящий развод, Катерина расстраивалась и переживала, боясь, что дело дойдет до настоящего разрыва. Но потом, присмотревшись к происходящему, она пришла к мысли, что оба скандалиста получают своеобразное удовольствие от ссор, бурных сцен и от следовавших за ними примирений. Так что теперь, выслушивая очередную историю («Он хочет сделать из меня свою маму!»), Катерина то сочувствовала подруге, то поддразнивала ее.

Ей самой подобный стиль в отношениях с мужем был совершенно чужд. В который раз молодая женщина, выслушивая очередные «Я ему говорю – ты мещанин! А он меня знаешь как назвал?», удивлялась. Как можно наговорить друг другу столько гадостей, так разнести всю совместную жизнь, как дважды два доказать, что твоя вторая половина совершенно не подходит тебе ни по моральным, ни по физическим данным, – и на следующий день ворковать с мужем по телефону: «Да, пусик, я приеду. Я ты заказал мой любимый десерт? А что ты хочешь, чтобы я надела? А под платье?»