Ребенок генерального, или Внеплановое материнство - стр. 28
— Да, конечно, просто экспертиза будет по запросу суда. И хоть все детальки и складываются, надо в любом случае перепроверить. Мало ли.
Это про его жизнь сейчас так запросто говорил Степан — детальки!
— И без тебя знаю, — коротко и почти зловеще ответил Ян, а затем прищурился.
На всех нормальных людей этот прищур действовал беспроигрышно, но Степан в ответ на него только скривил губы в нахальной улыбке, а затем показательно медленно начал расстегивать темно-синюю папку для документов.
— Однажды ты меня все же доведешь и я тебя уволю, — усмехнувшись, произнес Ян, не чувствуя в этот момент и толики былого раздражения.
Все же у друга получилось понизить градус напряжения, одолевшего Яна. А именно другом Степан ему и был. Другом, которой сделал целью всей своей жизни злить и выводить из себя вечно холодного и спокойного (как говорил сам Стёпа) Яна. Корыткин начал заниматься этим еще в ясельной группе детского сада. Причем Стёпа тогда даже разговаривать не умел, в отличие от Яна, которому все эти малыши были глубоко неинтересны. Но все же Стёпа не оставлял Бестужева в покое и забирал все его развивающие игрушки, а в ответ пихал ему в руки бесчисленное количество машинок и практически заставлял с ним играть.
Сам Ян этого не помнил, но мать рассказывала очень красочно. И Бестужев ей верил, потому что и в старших группах сада, и в школе поведение Корыткина было почти таким же. Именно из-за него они с Яном ввязывались в разные передряги. Сам Ян предпочитал заниматься учебой и ни с кем не дружил. Просто общался, да и не очень-то тянулись к нему сверстники. В отличие от Степана. Тот был главным заводилой, с которым все хотели дружить, но дружил он лишь с ним — Яном. В шутку поясняя все корыстным интересом:
— Только за тобой бегают девчонки, так что с барского стола мне обязательно перепадет какая-нибудь красавица. Конечно, пусть лучше это будет Машка, но и близняшки из "Б" тоже неплохи… — тянул он, мечтательно приложив ладони к торсу и рисуя в воздухе пышные полушария грудей. — М-м-м, а, Ян, как они тебе?
Ян смеялся и даже тихо радовался, что Корыткин отвлекал от Бестужева некоторых поклонниц, ведь им уже со школы нужны были отношения, и непременно серьезные. А Ян же остерегался тех самых отношений, словно чумы.
— Спорим, не уволишь? Ты же знаешь, я пойду к твоим конкурентам. Сколько они меня уже зовут. — Корыткин достал листы и притворно тяжело вздохнул. — Все зовут и зовут, а я тут с тобой кукую.
Оба они знали, что это все пустые слова. И про увольнение, и про уход. Кто-то говорит, что никогда нельзя портить дружбу совместными делами. Но у них, на удивление, сработаться получилось идеально, а дружба только окрепла.