Ребенок для лучшего друга - стр. 49
Я провалилась в свои мысли и забыла ответить. А Максим тем временем повторил вопрос.
— Меня положили в больницу, начался сильный токсикоз, — коротко ответила я, все еще продолжая думать о мужчине, который вез мне вещи.
— Это серьезно? — в голосе послышалось неподдельное беспокойство. — Опасно для ребенка?
— Нет-нет, — поспешила я успокоить Максима. — Сейчас меня прокапают и отпустят домой.
— А, ну тогда хорошо! — в трубке послышался вздох облегчения. — Звони, если будет что-то нужно.
Я больше ничего не успела сказать, он просто повесил трубку. Несколько секунд я еще надеялась услышать там его голос, но тишина говорила сама за себя.
В который раз убеждаюсь, что ему и дела нет до меня, но все еще продолжаю верить в лучшее. Ругаю себя последними словами, но снова наступаю на одни и те же грабли.
Дура! Ну почему я все время хочу отыскать то, чего нет на самом деле? Почему жажду внимания там, где его нет и в помине? У меня же всего одна жизнь и другой не будет. А я, по какой-то непонятной причине, хочу положить ее на алтарь любви к мужчине, для которого значу не больше, чем пустое место.
Но разве не ради любви стоит жить? А ради такой ли? У меня скоро будет малыш, вот ему и подарю все свое сердце. В моих силах спасти Макса от болезни, но не в моих — заставить его влюбиться в меня. Что же, значит, я сделаю то, что должно. А дальше пусть сам решает, хочет он участвовать в жизни ребенка или нет.
Печальные мысли прервала появившаяся с моими сумками медсестра.
— Озерова, вас в коридоре ожидает посетитель.
Я догадывалась кто это. Но не знала, стоит ли выходить. Что я ему скажу? Почему он так странно себя ведет? Лучше бы и дальше продолжал меня ненавидеть, так я хотя бы знала, чего от него ожидать. Но и сидеть в норке было неправильно. Зачем прятаться от неизвестности, когда можно все выяснить вот так, с глазу на глаз?
Чтобы начать разговор, пришлось залезть в пакеты и достать пастилу. Но тут взгляд остановился на сыре в нарезке. Я голодными глазами вперилась в него, и так захотелось положить тоненький кусочек в рот, почувствовать его солоноватый вкус, что я не удержалась. Пришлось идти на встречу, прихватив початую пачку.
Степа стоял, расставив ноги на ширину плеч, и смотрел окно. По широкому проспекту мчались иномарки с горящими фарами. Я ступала в тапочках почти неслышно. Но стоило подойти чуть ближе, как мужчина оглянулся на меня.
— Катюш, ты как?
Я пыталась посмотреть в его глаза и найти ответы на свои вопросы. Но ничего, что могло бы пролить свет на причины его поступков, там не видела. Абсолютно никакого притворства, никакого коварства не было в его словах.