Реальность и мечта - стр. 63

Над образом Нила я трудился долго и мучительно – и по моей неопытности, и потому, что всегда такова работа над любой ролью. Но вот наконец я пришел к внутреннему согласию и начал играть Нила. Только подготовительный этап в искусстве сплошь и рядом длится дольше, чем итоговый. Начал играть – это громко сказано! Было всего три-четыре спектакля. Такова уж грустная специфика выпускных постановок. Год-полтора работы, затем играют несколько раз, после выпуска разъезжаются по театрам, и остаются одни программки и фотографии.

Первые мои работы в Вахтанговском театре, такие как бригадир Баркан из спектакля «Государственный советник», Артем из «Макара Дубравы», Фельи из инсценировки «Отверженных» и даже Яков из «Егора Булычова», были нормальными ученическими работами начинающего актера, который изо всех сил напрягался, чтобы не испортить театральный ансамбль. А мои вводы на роли Бориса Годунова в спектакле «Великий государь» и Кирилла Извекова в «Первых радостях» были более или менее точными следованиями первым исполнителям, их рисунку, их трактовке.

Ввод – непременный спутник всех актеров, особенно на первых порах работы в театре, это хождение по уже проложенной дороге, но своими шагами. Роль сделана первым исполнителем, она заняла определенное место в спектакле, акценты все расставлены, решение уже найдено, и ты вынужден подчиняться этому рисунку, так как он завязан в общую ткань спектакля, который уже занял свое место в репертуаре, имеет свою публику и критику, а их разочаровывать не полагается. Конечно, второй исполнитель роли может предложить свое понимание сыгранного характера, но не меняя мизансцен, не меняя общего звучания спектакля. Поэтому вводы, как правило, проходят и не представляют особого творческого интереса. Артиста просто втискивают в чужой рисунок роли, и тут хочешь не хочешь, а успевай понять смысл немотивированных для него решений или слепо подражай первому исполнителю.

Гораздо реже осуществляют ввод в идущий спектакль исходя из индивидуальности актера, из его нового решения характера. Но даже при таком смещении акцентов актер вынужден подчиниться духу спектакля и его смыслу. Вот почему по большей части, за редким исключением, вторые исполнители играют хуже первых, у которых на руках карт-бланш. Ибо, во-первых, они полностью проходят нормальный процесс работы над ролью, и, во-вторых, потому, что режиссер, обдумывая постановку, обычно ориентируется на наиболее сильных актеров в первом составе. А актеров в театрах, особенно в столичных, всегда больше, чем хороших ролей. Всегда! Однако спектакли подчас идут долго, первые исполнители иногда заболевают, или начинают сниматься в кино, или почему-либо еще просят ввести дублера. В конце концов режиссер по их настойчивым просьбам и под давлением руководства делает это. В любом случае второй исполнитель оказывается в не очень выгодном положении, хотя эта роль в прямом смысле его хлеб, ведь порой зритель справедливо протестует, когда видит в программке известное, звонкое имя первого исполнителя, а на сцене незнакомого актера.