Реальность и мечта - стр. 40

Актер ничего в жизни в нормальном виде воспринять не может. Он воспринимает окружающее через призму своей профессии, не впрямую, а словно в отражении сценического зеркала.

Бывает и другое: не ты сам, а тебя отождествляют с человеком, которого ты играл, особенно если то была личность известная, выдающаяся. Меня, например, многие упорно ассоциируют с маршалом Жуковым, считают, что у меня такой же железный характер, воля, такой же напор. Это происходит не потому, что я на него, допустим, похож, а потому, что кино вдолбило в голову зрителей этот образ как мою сущность. Не каждый видел Георгия Константиновича, не каждый его себе представляет, а шестнадцать серий кинофильма «Освобождение» о войне, одна за другой, говорят: он такой! В конце концов и зритель соглашается с тождеством этих двух фигур, героя и актера. В этом никакой моей заслуги нет, я никакого отношения к этому не имею, с точки зрения исторической я следовал идее образа, не более того, – все дело в магии искусства, в его воздействии на сознание зрителя.

Театр, как и художественная литература, представляет собой в этом отношении большую силу. Исторические книги читают не все, в театр же ходят все. Помимо прочего, искусство воздействует и на чувства человека.

Театр вечен. Одно его поколение сменяет другое. Возникнув в глубокой древности, он дожил до наших дней и будет, несмотря ни на что, ни на какие кризисы и войны, существовать и дальше, потому что вечно жива душа его.

Театр бессмертен, потому что человечество не может остаться лишь с бездушным телевизором. Телевизор – великое изобретение, но он и страшная вещь, потому что замыкает человека в своего рода камеру, в которой он сидит, прикованный к мерцающему экрану, отъединенный от всех и всего. Без среды общения, без «обратной связи», без человеческого дыхания, а значит – и без живой жизни. Нечто похожее сегодня происходит и с другим великим достижением цивилизации – компьютером. Он тоже всасывает человека в себя, соблазняет к эфемерной, ненастоящей жизни, для обозначения которой сегодня употребляют странное словосочетание «виртуальная реальность». И если нет у человека вкуса к реальности подлинной, если он не понимает, что компьютер остается лишь средством для достижения многих и многих целей, но не местом для постоянной жизни, то мне остается лишь посочувствовать такому бедолаге.

Между зрителем домашним, который смотрит спектакль по телевизору, попивая чаек и возлежа на диване, и театральным – большая разница. Театр как храм. Можно молиться дома, но совсем иное – делать это в церкви. И молитва вероятнее всего даст разный результат. Голос одного человека слаб и тонок, но когда люди для моления собираются под одну крышу и над ними витает рой надежд – на Бога, на спасение, на справедливость, – они прикасаются к вечности, испытывают истинное блаженство. Из понимания этого феномена возникло в русской православной философии понятие о соборности нашего народа.