Реальность чуда. Записки целителя - стр. 33
Даже при монарших дворах не мыли овощи и фрукты, которые подавались к столу; не мыли – только вытирали посуду, ножи, вилки, ложки; так же «обрабатывали» хирургические инструменты. Тогдашние европейцы не признавали стирку – они дотла изнашивали нижнее белье и верхнюю одежду. Счастливые любовники отправлялись на ложе, не снимая одежды. Кавалеры при этом не опасались, что их давно не чищенные сапоги испачкают постельное белье.
Немыслимая грязь порождала дизентерию, глазные болезни (было громадное количество слепых). На свет в массовых количествах появлялись тяжко больные дети и дети-калеки. Церковь ухитрилась зарабатывать и на этом: она скупала уродов для привлечения публики в храмы и монастыри: вспомним Квазимодо в романе В.Гюго «Собор Парижской Богоматери».
Лечить, то есть реально помогать больным, в буквальном смысле было некому. Без надежной медицинской помощи оставались даже императоры и короли, готовые платить любые деньги и одарять любыми почестями. Французский король Карл VI велел казнить двух монахов, которые вызвались его исцелить, но ничем не помогли.
Могучего сложения мужчины умирали от царапин, нанесенных шпагой, дети – от пустяковых ран, полученных во время игр. Молодые женщины погибали «от родильной горячки», т. е. от сепсиса. Аристократки чаще простолюдинок, потому что в сельской местности еще оставались целители и травники. Народные медики в Германии, Франции, Англии (а также в России), в глубочайшей тайне, по ночам, рискуя быть утопленными или посаженными на кол, продолжали спасать больных.
В результате в «немытой Европе» не нашлось ни одного авторитетного человека, способного положить конец самоистреблению грязью. Понадобилось еще полтора столетия, пока в Лондоне и Париже начали умываться каждый день и хотя бы раз в месяц ходить в баню. Понадобился еще один век, чтобы английский врач Э.Дженнер, подглядев, как неграмотные доярки спасаются от оспы, предложил вакцинацию. Понадобилось еще одно столетие, пока другой английский врач – Джозеф Листер – ввел в хирургическую практику антисептику. А француз Луи Пастер подарил нам пастеризацию.
То и другое явилось величайшим вкладом в развитие академической медицинской науки. Но, во-первых, Европа имела шанс воспользоваться подобными достижениями на 2000 лет раньше; во-вторых, разработки Д.Листера и Луи Пастера не избавляли медиков и больных от массы других проблем, которые давно были решены в восточной медицине: какими средствами бороться с сифилисом, х-лерой, туберкулезом, брюшным тифом и т. п.
Израильский историк медицины М.Горен пишет: «Во всех областях науки и техники… люди используют опыт предыдущих поколений. Никто не пытается изобретать все сначала… И только в медицине этого не происходит. Вр-чи… убеждены, что истина была открыта в прошлом… году, а то, что практиковалось в далекие времена, безнадежно устарело и сейчас бесполезно».