Re:мейк - стр. 6
Эдвард уже бродил у пруда, очищая гранитные ступени от сорной травы.
Теперь я упивалась этим днем, как в школе началом летних каникул.
Прорвались наружу и зацвели нарциссы. Всего за две недели они появились там, где их вовсе не ждали, – на ровных газонах, под кустами, на тропинках к дому. Каждый год я наблюдала бурные манифестации нарциссов на разделительных полосах моторве-ев, в парках, на обочинах проселочных дорог, осаждающие в равной степени подворья соборов некогда враждовавших конфессий. Они мне кажутся бастующими студентами – желтый хаос в размеренной и сытой жизни. И я удивлялась им каждую весну. Видимо, к каким-то вещам невозможно привыкнуть.
Решение, принятое мной двумя неделями ранее, придавало сил. Мысли были чисты и ясны, как после субботней бани.
Сперва я сдала верхнюю одежду Майкла в лонд-ри и заблокировала свой абонемент в спортклубе. Затем проверила почту и съездила в банк – сняла со счета все доступные средства, поступавшие из конторы, где я работала последние полгода два раза в неделю русским консультантом. Майкл смотрел на мое занятие как на безобидное чудачество и не перечил. Он вообще возражал редко, крайне редко настаивал на чем-то. С ним можно было ладить – только не трогай партию лейбористов и позволяй ему ходить в уличной обуви дома, почитай королеву и готовь омлет на завтрак – впрочем, омлет не принципиален – он будет с тобой мил и приветлив.
С королевской семьей лишь однажды вышла заминка. В мой первый приезд. Майкл, держа в руках старинную линогравюру с изображением красивой девушки с широким открытым лицом и ниткой жемчуга на шее, принялся вдохновенно повествовать о ее величии, ее заботах о своих детях, о ее заслугах перед Англией. Думаю, его красноречию мог позавидовать Тони Блэр, а эрудиции – лондонские гиды. Думаю, Генрих Восьмой знал о собственных женах меньше, чем Майкл знал о девушке с гравюры. Майкл волновался, говорил громко и напыщенно, как перед большой аудиторией. Я услышала несколько раз знакомое слово «тетя». И участливо перебила: «Майкл, это твоя тетя?» Майкл беспомощно повалился в кресло. Это была королева-мать. В молодости. Майклу не пришло в голову, что я могу не знать ее лица.
Итак, я переслала маме две тысячи фунтов – больше не получалось. Позвонила ей днем и, пока объясняла, как она может получить деньги, впервые не почувствовала обычной телефонной отчужденности. Я сама прервала разговор, ссылаясь на дороговизну.
Подруге было отправлено письмо с перечнем просьб. Оля живо откликнулась, деликатно не справляясь об их странности и срочности, лишь сказала, что сделает все возможное. А к вечеру она прислала подробный отчет о проделанной работе и приписку с мелкими домашними новостями.