Разыскания в области русской литературы ХХ века. От fin de siècle до Вознесенского. Том 1: Время символизма - стр. 110

, тогда следовало бы каждую «картину» начинать заставкой и кончать концовкой, следовало б<ы> сделать фронтиспис и какие-нибудь украшения в буквах над оглавлением и проч. Или предпочитаете Вы иллюстрации – в виде виньеток в менее значительных местах и в виде целых листов насупротив главнейших мест? Последние можно б<ы> сделать и в несколько красок. Я б<ы> даже просил мне дать советы о гонораре. Можно запросить 35 р. за виньетку и 100 р. за Vollbild396 (оригинальные мои) или это дорого? Лучше б<ы> всего Тебе выработать приблизительную смету. И сделай ее автократно, пришли мне ее готовой, дабы не тратить время на переговоры. Если же я найду чтó неладное, то извещу Тебя, и тогда поторгуемся. Нужно исходить из чего-либо готового. –

Когда же Вы возвращаетесь? Вы очень нужны нам – мне в особенности. Без Ваших коррективов я рискую сделаться однобоким, т.к. не выхожу из братии Кости, Валички, Аргутона, Кузьмина <так!> и проч.397398 Не знаю, однако, получите ли Вы здесь что-либо. Правда, для меня закрыты целые (быть может, самые важные) сферы нашей жизни, а Вы как раз найдете к ним доступ. Но как будто и от этих сфер смердит тухлятиной. Нужно что-то совсем другое, но это другое так далеко и невероятно, что и мечтать о нем неловко. Русская действительность никогда еще не была такой плоской, уютной, коварной, циничной, безмысленной и загадочной, нежели теперь. Если б<ы> Вам удалось приглядеться к вещам ближе (это еще не значит вернее – где истина?), то Вас поразили бы самые несуразные не то мерзкие, не то милые сюрпризы. Для эстетического отношения есть во всяком случае материал, и я «смакую», как еще никогда. Не презирайте меня за это – черта эта в общем механизме и лишенная значения.

Целую.

<Приписка к дате:> Какое-то ноября по-французски. – Увы, это все отсюда бесконечно далеко. И в Salon d’automne оттого не поехал. Где нам!

Мой милый Дима,

Мне хочется сегодня сказать тебе несколько слов. Мы давно не писали друг другу. Но за это время я часто и с любовью думал о тебе.

Неожиданная смерть Лидии Дмитриевны Ивановой поразила и взволновала меня. Стало как-то жутко, страшно и за себя, и за других, близких. И вот я хочу сказать тебе, что, несмотря на внешнее отдаление и на многое, разделяющее нас, – ты мне близок и дорог как прежде, и что память о прошедшем будет для меня всегда драгоценна.

Не отвечай мне, если не почувствуешь искренней потребности.

Просто мне хотелось, чтоб ты знал, что я не забыл тебя.

Любящий тебя