Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю - стр. 12

Если мы обратимся вообще к византийским известиям о варягах и руссах, то рассмотрение их и сличение между собою приводит нас к следующим положениям. Во-первых, византийские источники не смешивают русь с варягами, а говорят о них отдельно. Во-вторых, о руси они упоминают гораздо прежде, нежели о варягах. В-третьих, что касается до наемных иноземцев на византийской службе, то варяги составляли отряды сухопутные, а руссы преимущественно служили во флоте. Норманисты нашли, что название варягов (варанги) слишком запаздывает в византийских источниках: так как прямо и положительно под этим именем последние выступают только в XI в. А так как в X в. (у Константина Багрянородного) встречаются фарганы, то норманисты отождествили их с варягами; но после доказательств г. Гедеонова отступились от фарганов. С другой стороны, у одного византийского писателя (Феофана) под 774 г. говорится, что император Константин Копроним, «отправляясь против русых судов, двинулся в реку Дунай». Норманисты в этом случае переводят: «вступив в красные хеландии». Антинорманисты (между прочим, Эверс) настаивали на русских хеландиях. (Но после убедительных доказательств г. Куника мы оставляем в стороне эти спорные хеландии.)

Норманисты много и убедительно доказывали, что варанги византийские были норманны и означали то же, что у нас варяги. С чем мы совершенно согласны; только и в этом случае скандинавоманы слишком упирают на Скандинавию. Относительно отечества варангов, византийские известия указывают иногда на Германию, иногда на дальний остров, находящийся на океане, который они называют Туле, или причисляют их к англичанам. Под островом Туле у византийцев разумеется вообще крайний северный остров, так что, смотря по обстоятельствам, под ним можно разуметь острова британские, Исландию, острова и полуострова скандинавские. Но что же из этого? Мы все-таки не видим главного: тождества варангов с русью, и не только нет никакого тождества, напротив, византийцы ясно различают русь и варягов. Русь для них народ северный или даже надсеверный (гиперборейский); но нигде они не выводят его с крайнего острова, лежащего на океане, как выражаются иногда о варангах. Правда, византийцы не смешивают русь с варангами, но как-то у них мимоходом замечено, что «русь, так называемые дромиты (обитатели Дромоса), от рода франков». (Продолжатели Феофана и Амартола.) Этого весьма неопределенного выражения достаточно было норманистам, чтобы подкрепить свое мнение о родстве руси и варангов или собственно об их общем германском происхождении. Но здесь слово «франки» должно быть понимаемо в весьма обширном смысле, в смысле народов северно- и западноевропейских: примеры тому нередки у византийских писателей (как справедливо показал еще Эверс), от которых странно было бы требовать точных этнографических терминов. Притом самих варягов они нигде не называют франками. Обыкновенно византийцы причисляют русь к «скифским» народам; но и этим названием не выражается какой-либо определенный этнографический тип. Для нас, повторяю, важно то обстоятельство, что византийцы, близко, воочию видевшие пред собою в одно и то же время и варангов, и русь, нигде их не смешивают и нигде не говорят о их племенном родстве. Норманнскую школу не смущает подобное обстоятельство. Для нее довольно и того, что их смешивает наша басня о призвании варягов-руси. А между тем в этом-то весь корень вопроса. Мало ли что может смешиваться в темном народном предании, в сказке, в песне, в собственном домысле книгописца и т. и.? Но может ли наука опираться на подобные основания? Варяги-норманны, несомненно, были в России; но они были здесь почти тем же, чем и в Византии, то есть наемною дружиной. Я говорю почти, потому что у нас размеры несколько другие: у нас они были в начале и многочисленнее, чем там, и принимали большее участие в наших событиях.