Развод. Я не приму вторую! - стр. 6
Войдя на кухню, я сразу услышала голос свекрови из гостиной:
– Обед ещё даже не начинался готовится! Как всегда, невестка опаздывает. В наше время всё было готово с самого утра.
Я остановилась на секунду, чтобы перевести дыхание. В груди защемило, но я ничего не ответила. Зачем? Это бессмысленно.
Я достала кастрюли, начала резать овощи. Сегодня будет суп с курицей для свёкра, плов для детей и что-то мясное для Адама. Всё по списку. Как иначе?
Через полчаса зашёл Иса.
– Мам, мне яблоко нарежешь? – спросил он.
– Сам не можешь? Нож же вот, – ответила я, не оборачиваясь.
– Я занят, – пробормотал он и вышел, не дожидаясь моего ответа.
Ахмед вернулся к обеду.
– Мам, у меня сегодня к вечеру лекции. Мне плов положишь с собой?
– Конечно, положу, – ответила я автоматически.
Свекровь заглянула на кухню, глядя на мои руки:
– Ты так режешь, как будто времени вагон. Ловчее надо.
– Да, мама, – отозвалась я тихо.
Я снова почувствовала усталость. Не физическую – ту, которая сидела внутри. День ещё не закончился, а я уже вымотана. Мне хотелось хотя бы на минуту присесть, просто закрыть глаза и не думать ни о чём.
Но кто мне это позволит?
К тому времени, когда я подала обед на стол, я чувствовала себя пустой. Никто не сказал спасибо. Ахмед сел за стол и сразу уткнулся в телефон. Алия спросила, где её салат. Иса жаловался, что суп остыл.
Я села рядом, налила себе чай. Взяла в руку кусок хлеба. Хотелось плакать, но я улыбалась. Так надо. Ведь я – жена, мать, невестка. Разве у меня есть право на что-то большее?
Адам
Работа всегда была для меня убежищем. Здесь всё просто: есть проблемы – ты их решаешь. Люди уважают тех, кто знает, что делает. Ноутбук, чертежи, сметы, звонки с подрядчиками – это мой мир. Чёткий, понятный.
Дома – совсем другое. Там всё спутано. Быт, дети, разговоры, которые давно утратили смысл.
Марьям… Я посмотрел на часы. Наверняка сейчас она дома, суетится на кухне. Она всегда что-то делает, хлопочет, подаёт, убирает. Дом – это её жизнь. И этим она так гордится.
Когда мы только поженились, всё было иначе. Она была другой. Весёлой, яркой. Я помню, как смотрел на неё в день нашей свадьбы и думал: “Вот она, та самая женщина, которая будет вдохновлять меня всю жизнь”.
Но прошло двадцать два года. Два десятилетия, которые превратили её в кого-то совсем другого.
Теперь она мать моих детей, домохозяйка. Её руки вечно пахнут мылом или приправами. Она носит одну и ту же одежду, волосы вечно собраны в пучок. И я понимаю, что она устала. Но… я тоже устал.
С Марьям я уже давно перестал чувствовать себя мужчиной. Всё, что между нами было раньше, исчезло. Когда в последний раз она смотрела на меня, как на мужчину, как на того, кого можно желать? Я даже не помню.