Развод. Вторая семья моего мужа - стр. 34
Ощущение собственного одиночества, которое часто посещало в интернате, придавило к земле и не давало свободно дышать, такое тяжелое, как могильная плита, давящее, сильное. Как железные оковы.
Мне постоянно приходилось заталкивать свою боль внутрь, чтобы не упасть на пол и не рыдать в агонии, вопрошая небо, за что со мной так жестоко поступают родные и близкие. За что?! Разве я в чем-то виновата? Разве я кому-то так сильно в своей жизни навредила, что пришла такая вот кара?
Перед глазами снова всплыла Сусанна, которая без церемоний приперлась в мой дом, надеялась там удержаться. И Юля, которая показала свое истинное лицо и свою ко мне ненависть, зависть. И Алла от нее не отставала. Отец ничем меня не поддержал, стоя как неподвижная тень, которая не имеет права голоса. Ему самому за себя не стыдно?
И если бы только Орлов был рядом, то он хотя бы объяснил, в чем дело! Но нет. Я осталась одна, одна-одинешенька. И никто не мог мне помочь. Я у себя только сама.
И снова засунув внутрь боль, я пошла на осмотр к врачу, с трепетом ожидая ее вердикта. На тот момент, когда я улеглась на кушетку и над оголенным животом замер датчик УЗИ, живот уже просто в камень превратился, что невероятно пугало и заставляло думать о самих плохих вариантах.
Что же там? Что же? Почти не дыша, я вцепилась взглядом в лицо миловидной женщины в очках, изучая ее эмоции. Хмурится? Неужели всё так плохо? От ее слов зависела вся моя жизнь!
– Так, вот наш плод, плодное яйцо одно, – констатировала она, снова нахмурилась, снова поводила датчиком по животу, – в целом всё в порядке, сердечный ритм прослушивается, показатели удовлетворительные, но…
Она убрала от меня датчик УЗИ и протянула салфетку, а я так и застыла с недоуменным выражением на лице, жутко испугавшись этой паузы. Кто же так делает? Я и так вся на нервах, а она тянет. Это ее “но” взвинтило мои нервы до предела.
– Но ребенка надо сохранять. Я бы вам рекомендовала лечь в стационар. Домой ехать не советую. Можете не доносить ребенка, – посетовала она, строго глядя на меня.
– В стационар? – зачем-то повторила я, аккуратно протирая живот и вставая. Внутри что-то дернулось, словно малыш подтверждал то, что говорила врач. – Думаете, есть опасность?
– Есть, не буду врать. Мне не нравится ваш тонус. Нужно прокапаться и пронаблюдаться. Я выпишу направление. Можете сразу перейти в отделение, вам выделят палату.
Она услужливо улыбнулась и с чувством выполненного долга отошла оформлять документы. Ее миссия была завершена. Она сообщила мне о моем состоянии, а дальше я должна была действовать на свое усмотрение, чтобы сохранить малыша.