Развод. Внебрачный сын мужа - стр. 34
Впервые я оказался не в силах что-то сделать кроме того чтобы ждать. И ожидание тянулось так долго, что мне хотелось самому себе все вены перегрызть…
Меня трясло от каждого вздоха, а в палате, после операции, я поселился вместе с Викой. Смотрел на ее безжизненное лицо, понимал, что больше не увижу никогда ее улыбки. И врачи говорили, что надо подождать, но ожидание было адом. Мне казалось время остановилось, и в этой петле я проживал все муки самого заядлого грешника.
Квартиру хотелось спалить, чтобы Вика, когда очнётся не увидела никаких следов памяти. Мне казалось так будет проще, может быть ей легче.
— Яр, хотя бы говори… — повторяла то теща, то мать, но я не мог. Я не мог, потому что вместо слов у меня был только вой.
Бессилие накатывало волнами и даже тот осознанный я терялся. Застывал как каменное изваяние и не мог ничего сделать.
Из воспоминаний вырвал звонок мобильного телефона.
Уезжая сегодня утром на работу, я видел, как Вика стояла на кухне и потягивала какао, глядя в окно. После ночного разговора, после ее истерики, Матвея, у меня не было сил как-то поправить ситуацию. Я просто понимал, что больно было всем, кроме ничего не подозревающего Лисёнка. Моей маленькой девочки, которую скоро все это дерьмо могло тоже коснуться.
— Вик, — все же окликнула я жену утром, стараясь не разбудить детей. — Вик…
Вика медленно обернулась ко мне, и я увидел сначала ее красные от слез глаза, искусанные губы, бездонное отчаяние в душе.
— Завтрак не готовила… — тихо отозвалась она, хотя я вообще не про это.
— Мне и не надо… — слишком резко рыкнул тот я, который все же вывез ситуацию, но и занял лидирующие позиции в моей душе. — Я просто… Вик…
— Что? — спросила супруга, слишком хрупкая. Она после аварии так и не смогла набрать вес. Даже беременность это не исправила. Она стала той хрустальной статуэткой, которую страшно было взять в руки. Но мне кажется я только сильнее любить стал. Наверно где-то безусловно любить стал.
И мне почему-то показалось важным сказать ей это, только как и все в последнее время это получилось слишком грубо.
— Я люблю тебя…
Вика вздрогнула и пролила себе на кофту какао. Дернулась за полотенцем и вместо безграничного понимания, благодарности, нежности, в ее глазах мелькнула злость.
Я ещё раз вздрогнул от телефонной трели и, увидев на экране имя паренька, которого приставил присматривать за домом и семьей, принял вызов.
— Ярослав Викторович… — произнес Вениамин. — А ваша супруга с детьми уехала…
Я сжал переносицу пальцами и бросил взгляд на настенные часы в кабинете. Начало седьмого. Никаких кружков в это время не было.