Развод. Ты пожалеешь - стр. 18
– Да, хорошо.
– Давление еще повышенное, пульс в норме. – говорит сестра доктору, тот кивает головой.
– Я бы подержал его тут как минимум до утра. Всё-таки, резкий скачок, учитывая, что такое не впервые.
Не впервые? Интересно. То есть у Тихонова давление скачет, его секретутка в курсе, а я, жена, нет?
– Не хотел тебя волновать, Маш, ты после… в общем, тебе не до меня было.
Это Стас говорит, когда мы одни остаёмся.
Не до него. Очень интересно!
– Насколько я помню, мы с тобой раньше не скрывали друг от друга такие вещи.
– Маш, не начинай.
– Я не начинаю, Стас. Я… лучше пойду. Не дай бог еще спровоцирую инфаркт.
– Машка… прости меня. Правда. Я осёл. Козёл… кретин. Я сам не знаю, что на меня нашло, просто… помутнение. Я ведь и не хотел даже…
– Не хотел? Катерина заставила?
– Маш…
– Любопытно, как? Сказала, Стас Игоревич, а давайте вы меня трахнете на рабочем столе, а? Я ведь молода и хороша, а жена ваша уже в тираж вышла, мозг вам компостирует, выносит, еще и сосёт не так как надо.
– Хватит, Маш… Да не было у нас ничего такого я… я же… да пару раз всего…
Он стонет, словно ему больно.
А больно мне.
Вот от этого – пару раз. И от помутнения. И от того, что он не хотел!
Прикольно даже.
Не хотел и трахнул. Через силу. Бедненький.
Понимаю, что не нужно сейчас этого говорить, надо пожалеть его, болезного, только вот… кто меня пожалеет, а? Кроме самой себя – некому. Поэтому я считаю, что и я никого жалеть не должна!
– Знаешь, Стас, мне было бы легче, если бы ты сказал, что полюбил. Ну, знаешь, бывает. Как вспышка, молния. И дело не в том, что она моложе, красивее, там, более умелая. В другом дело. В том, что она тебе в душу влезла и ты без неё дышать не можешь. Я бы поняла и приняла. Ну… правда. Да, мне было бы так же больно, может, еще больнее. Но это было бы хотя бы можно объяснить. Мужик влюбился! А вот так…
– Машка, да я всё понимаю.
– Не понимаешь, Стас. Ладно, я тебе привезла вещи, костюм спортивный, щетку зубную, хотя, тут, наверное, щетки есть. И полотенца. Ну, в общем, поставлю тут сумку. Еды никакой не успела сделать, но, говорят, кормят тут хорошо, так что… Отдыхай, поправляйся.
– Да я бы домой поехал, Маш, я, наверное, сейчас попрошу меня отпустить.
– Нет уж. Лежи тут. Так… так лучше будет, сегодня.
– Маш…
– Пойду я. Девочкам скажу, что тебе лучше, Васька там плакала.
– Чёрт… Маш, я вас люблю…
– Я вижу. Натворил дел.
– Маш, я всё исправлю.
Головой качаю. Сказать так просто, а сделать…
Смотрю на мужа, и внутри всё переворачивается. Такой родной, близкий. И чужой. Так внезапно чужой, что даже больно. И подойти ближе не могу. Обнять, погладить по голове не могу, поцеловать. Чужой.