Развод. Ты останешься моей - стр. 9
Вот еще одна сторона современности — в сеть утекает за секунды. Хайп набирает обороты очень быстро. Чем грязнее, тем лучше. Даже свои… охотно перемывают кости...
Тем более, на юбилее были и сверстники Пашки.
И его злит. Жутко злит!
Смотрю на плечи сына, обозначившиеся углами. У него так-то выпускной… девятый класс.
Дима, хочется заорать, ты совсем идиот, да? Ты не понимаешь, что натворил?!
Пашку сильно бесит эта ситуация. Он не может смолчать, продолжая сыпать колко:
— Ты просто звезда порнхаба скоро станешь. «Старик вдул… Моща!»
— Павел. Марш. К себе! — рявкает Дима, дернув дверь дома. — Поговорим позднее.
— Перетрем? Роффлишь? Перетрем, лол. Если не блевану.
Переступив порог, Дима смотрит вслед сыну, который гигантскими прыжками направляется к себе вверх по лестнице, и немного изумленно переводит взгляд на меня.
— Роффлишь? Это что за херь такая? Он меня… матом послал, что ли?!
— Роффлишь, значит, угораешь. То есть ржешь, — поясняю. — Учи язык, на котором общается сын. Но если бы он даже тебя послал, я бы не стала делать ему сейчас замечание… Ты…
— Обосрался, маленькая. Не надо меня жалеть. Как есть говори! — решительно сжимает челюсти и шагает ко мне.
— Нет, Дима. Ты нас обосрал. Всех обосрал. Теперь мы в говне, с ног до головы, а ты… В белом костюме. С блестками.
— Зой… — тянется ко мне.
— Нет! — повышаю голос, выставив вперед ладони. — Нет! — кричу, отступая на несколько шагов назад.
Не могу видеть его так близко, чувствовать запах туалетной воды, аромат его тела.
Не могу!
Сердце кровоточить начинает, захлебывается в агонии.
Дима смотрит мрачно, его темный взгляд тяжелой тенью проносится по моему лицу.
— Надо поговорить.
— Я не хочу с тобой разговаривать.
— Но придется! — резко шагает ближе. — Мне жаль.
— Жаль? — смеюсь. — Жаль, что не только я узнала? Жаль, что узнала? Или что — жаль?! Определись!
Хотелось быть сильной в эти мгновения, но не получается.
— Давно ты ее так, крутишь-вертишь? Я ведь отель узнала, — тяну…
Я прохожу в гостиную и, только сделав несколько шагов, понимаю, что не разулась! Прошлась по светлому паркету и ковру в грязных мокрых туфельках.
Ступни кажутся невероятно тяжелыми, горят, ноги в капельках подсохшей грязи.
Вся наша жизнь теперь кажется сплошной грязью, и я, и нам… проще выпилиться, как сказал бы Паша.
Бросаю взгляд в зеркало, смеясь: я так тщательно выбирала платье. Самое удобное, чтобы, ну… понимаете, да? Такое, чтобы мужу было удобно под него пробраться, трахнуть меня хорошенько и вернуть тот благопристойный вид, который был до непристойного траха.