Развод с монстром: сбежать или остаться - стр. 15
– Слышал, – мужчина поджимает губы и добавляет: – Мне очень жаль.
– Угу.
– Но разве... – начинает Федор, а я его перебиваю:
– Не надо. Пожалуйста, не надо. Я не хочу говорить об этом, а ты... ты не обязан помогать... – я мотаю головой и чувствую, как на глазах появляются слезы. Не понимаю, как этому едва знакомому мужчине удалось расположить меня к себе всего за пару часов общения?! Какой магией он обладает?! И почему так хочется довериться ему и рассказать все-все-все?!
Но я не должна.
Федор правда не обязан помогать мне.
Он и так сделал очень много за две коротких встречи со мной – и мне не стоит злоупотреблять его гостеприимством. Ведь если Мурад приедет сюда, он разнесет этот парк к чертям собачьим... А я не хочу, чтобы Федор и его прекрасные большие кошки пострадали, они тут совсем ни при чем.
– Мне лучше уехать, и поскорее, – говорю я в конце концов.
– Ладно, если ты этого хочешь... – Федор с грустью пожимает плечами.
Я смотрю на него и думаю: о нет, я не хочу, я осталась бы здесь навсегда, но не могу, увы, не могу!
Между тем, приходит еще одно сообщение от Мурада:
«Птичка, немецкая клиника только что выставила мне очередной счет на лечение твоей сестры... Мне оплачивать его или...?!»
«Конечно, оплачивать, я скоро буду дома!» – пишу я в ответ и, смахнув со щеки слезу, решительно разворачиваюсь, чтобы выйти из вольера.
Пора возвращаться, хочу я того или нет.
Вообще-то, Мурад только в самом начале нашего знакомства помог Альбине из собственного кошелька, все последующие этапы лечения оплачивались уже исключительно из моих гонораров, вот только... у меня нет доступа к моим собственным честно заработанным деньгам.
Все средства всегда идут через моего мужа. Конечно, официально на документах стоит мое имя, но по факту, все банковские и налоговые приложения установлены именно на его телефон.
Мне позволено иметь лишь одну карту, куда он лично перечисляет небольшие суммы на карманные расходы. Я как школьница – вынуждена отчитываться перед ним за каждую потраченную копейку.
В теории, я могу пойти в банк и потребовать вернуть мне контроль над моими средствами, но шаг вправо, шаг влево – расстрел.
Мурад прямо сказал мне, что если я вдруг рискну бороться – он сразу же перекроет мне дорогу на все большие и малые экраны нашей страны. Ни один режиссер, ни один продюсер, ни один журналист, ни один блогер не станет со мной общаться, а уж тем более – помогать.
А пока я буду судиться и возвращать себе свою свободу и свои деньги, моя бедная младшая сестренка просто погибнет без лечения.
Мы с Федором возвращаемся в дом, я отдаю ему курту и сапоги, потом смотрю на свои ноги и хмыкаю: