Развод с миллионером. Я вас верну! - стр. 23

Сейчас Костя напоминает обиженного мальчика. Его упреки безосновательны, но он в упор этого не понимает.

– Во-первых, Чаров – не чужой мужик, – строго возражаю я. – Он отец моих детей, Костя. И имеет такие же права, как и я. Во-вторых, что значит, что я слова ему поперек сказать не могу? Очень даже могу! Но в данной ситуации в моем сопротивлении не было никакого смысла. Эдгар просто забрал свою дочь. На сутки. Что в этом криминального?

Костя молчит. Не спешит продолжать спор. Снимает очки, потирает переносицу и говорит:

– Ты не осознаешь всей опасности, Яся. Не знаешь, какой Эдгар человек.

Мне становится смешно. Это я-то не знаю, какой Эдгар человек? Да я с ним девять лет в браке прожила! Это как-никак серьезный срок.

– Я понимаю, что он кажется адекватным и спокойным, но, поверь, это далеко не так, – продолжает Костя. – Он зол. Зол на нас обоих, Ясмина. Потому что мы полюбили друг друга. Посмели пойти на поводу у своих чувств. Знаешь, будь его воля, Чаров никогда бы не позволил кому-то другому на тебе жениться. Он бы тебя не отпустил. Даже при условии вашего развода. Но он попал в тюрьму, и на какое-то время его слово потеряло вес. Однако теперь Эдгар на свободе. И это многое для нас меняет.

– Что меняет, Кость? – недоумеваю я. – Ведь у нас все по-прежнему.

– Просто будь осторожней, Ясь, – вздыхает Свитинский. – Сегодня он подбирается к тебе через дочь, а дальше – больше. И это вовсе не значит, что он любит тебя и хочет вернуть, нет… Если бы любил, не изменял бы тебе с той дрянью Меньшиковой, верно? Сейчас Эдгаром движет желание мести. Он хочет наказать меня и проучить тебя. И знаешь что? Ему вполне под силу это сделать. Чаров далеко не такой святой, каким ты его считаешь.

Бред… Я совсем не считаю Эдгара святым, но все эти ужасы, которые Костя рассказывает… Разве есть в них хоть доля правды? Чаров никогда не был ни жадным, ни мстительным. Насколько мне известно, его характер напрочь лишен этих мелочных черт. Да и за что ему мстить? Он сам отказался от меня, предпочтя другую женщину. Поезд, как говорится, ушел. О каких сожалениях и обидах может идти речь?

– Ну нет, Кость, – мотаю головой. – Ты что-то уж совсем демонизируешь Эдгара. Да, наверняка ему неприятна ситуация с нашим браком, но вставлять палки в колеса он точно не будет. Не забывай, что до развода и тюрьмы Чаров был добр к нам обоим. И к тебе, и ко мне.

Костя печально вздыхает и заключает меня в объятия:

– Я всего лишь хочу, чтобы мы и дальше были счастливы.

– Мы и будем, Кость, – заверяю я. – Обязательно будем.