Развод. Право на ошибку - стр. 40

– Две минуты, больше не смогу оттягивать.

Меня подгоняет Роза Марковна, а Умар начинает недовольно плакать, и этот плач решает все.

– Решай, скорее! – умоляет Аня.

– Минута, – подгоняет педиатр, еще и Умар плачет, словно толкает на побег, а может, и отговаривает.

Второго шанса не будет. А если и будет, я могу к тому моменту сойти с ума. Нужно выбираться, но коленки от страха дрожат. Почему я так трушу? Прошлая Полина рванула бы не глядя, а нынешняя боится о том, какое будущее ждет ее сына.

Хотя, кто знает, какое будущее ждет его, даже если мы останемся? Сломленная мать, жесткий отец. Не будет счастья. Все может быть. Там, в неизвестности, хотя бы я буду жива, выгрызу зубами нам лучшую жизнь.

Просто вспомню, какой была еще несколько лет назад. Не могла же та Полина во мне погибнуть?

– Ну?

– Согласна, – резче, чем хотела, отвечаю подруге.

– Правильное решение, – говорит Роза Марковна, когда Аня крепко обнимает меня в своих объятиях.

Что-то в тоне женщины меня цепляет, настораживает, но обдумать некогда. Напяливаю парик, пока Аня надевает мои вещи и берет откуда-то переноску с манекеном.

– Меняемся. Умара – в этот, а тот я для отвода глаз возьму. Как же хорошо, что у нас комплекция одна. Давай, удачи, связь через Петю. Удачи, держу пальчики, – еще раз обнимает, когда я подбираю отвисшую с пола челюсть.

Шкаф за спиной педиатра отодвигается, только сейчас заметила, что он на колесиках, и открывается дверь в смежный кабинет. Господи, шпионский триллер какой-то. Куда я только лезу. С ума сошла. Но так нужно. Так будет правильно.

– Из кабинета выйдешь, когда услышишь тревогу, и следуй указаниям подруги, – наставляет женщина и заталкивает меня в кабинет. – Береги себя и ребенка. С сыном все хорошо. Сохрани молоко, и будет все идеально.

Не успеваю ни попрощаться, ни сказать спасибо. Дверь закрывается, отрезая меня от близких людей. Сынок начинает сонно зевать, может, и к лучшему, пусть проспит все самое страшное. Потом успеет поплакать, когда папа в лобик вечером не поцелует.

Жду сигнала несколько минут, которые кажутся вечностью. Смотрю на секундную стрелку настенных часов и точно запоминаю время, когда моя жизнь делится на "до" и "после". Одиннадцать часов, двадцать девять минут и тридцать пять секунд. Вот оно, мое время.

Слышу суету в коридоре, подхватываю люльку. В здании слышится противный звук, от которого режет слух, а Умару все равно. Только глазки открыл и хлопает пушистыми ресничками. Не понимает, кто посмел сон маленького царя потревожить.

– Скоро станет тише, – ласково говорю ему и продолжаю путь.