Развод. Право на ошибку - стр. 28

– Надо, чтобы ты помнила чья жена, кому родила сына и еще родишь, как минимум дочь, – от его хриплого голоса бегут мурашки по коже, а когда до затуманенного страхом сознания доходит смысл сказанного, тело начинает дрожать, словно в лихорадке.

– Я не буду инкубатором, пока ты с кем-то развлекаешься. Ты клялся мне, что только мой, а на деле ты для всех, – начинаю брыкаться, но ему не по нраву.

Марат стискивает челюсть, тяжело дышит, а потом резко дергает кофту наверх. Руки болят от внезапного движения. Остаюсь в джинсах и лифе. Не успеваю возмутиться, как, и его рубашка летит в сторону, и мы снова прижаты друг к другу. Кожа к коже. От этого контакта сознание плывет.

Тело помнит, как с мужем может быть хорошо, каким страстным и нежным он бывает, но разум упорно подкидывает картинки обнаженной сестры с его следами на теле. Желание и боль борются во мне. Муж знает меня, знает, как заставить желать.

Ненавижу.

Его – за предательство. Себя – за физическую слабость перед ним. Я ведь никого и никогда не любила. Только его. Кроме него, никто не был со мной чутким, нежным, добрым, заботливым. Я потянулась к нему, как к солнышку, а он сжег мои крылья, обрекая на падение в бездну.

– Инкубатор – это временно, Полина, – недовольно щелкает меня по носу, а потом чувствую, как расстегивается застежка лифа.

Прикрываю грудь руками, чтобы не мог сорвать тонкое кружево, и получаю усмешку. Да, знаю, захочет, мне его не остановить. Но пока могу, я буду сопротивляться.

– Ты не инкубатор, Полина. Ты моя жена и мать всех моих детей. Чтобы не творилось в твоей светлой, во всех смыслах, головке.

Гладит пятерней по макушке, а потом резко хватает за затылок, не давая повернуть головой, хочет, чтобы смотрела на него.

– Женой будешь только ты. Я выбирал сердцем, а не кошельком. Прекрати глупые истерики и забудь об этом. Мы просто перелистнем эту страницу и продолжим с новой. Но для начала, – и многозначительно улыбается несколько секунд, а потом показывает свирепый оскал.

Вместо игривого Марата, передо мной злой, необузданный, дикий мужчина. Таким я его еще никогда не видела. Сжимаюсь от страха, пытаюсь вырваться, но хватка слишком сильна.

– Новые правила. Прогулки только во дворе, пока я не решу вопрос с Дианой. Телефон новый, – перечисляет изменения.

– С прослушкой? – подмечаю со смешинкой, намекая на его паранойю.

– Да. Общение с подружками по минимуму, – говорит так, словно у меня их много, кроме Ани, и бежать не к кому, а у нее тоже не все так гладко.

– Я пленница? – не могу поверить, что это все серьезно.