Развод по-драконьи - стр. 23
— Все вы разъезжаете такие чистенькие, в бархате, а мы жрем раз в сутки, ни тебе чистой воды, ни тебе крыши над головой, боеприпасы и те задерживают. От перевертышей голыми руками отбиваемся.
Солдат навис сверху, больно вдавив меня в землю.
— Мне имперский военный совет наобещал за службу откупные матери слать, а где они? А? Ни медяка мать не получила, а меня здесь держат, как пса на цепи, и твоя награда мне вот до сюда.
Солдат рубанул себя по горлу ладонью. Это был самый отвратительный момент для вопроса, но я не удержалась:
— А ты жалобу составлял?
— Я, баба, сотни жалоб составил. Думал, коли денег нет, так хоть сам отсюда выберусь, ан нет, высекли меня, как ворюгу, да обратно отправили. Сказали, что жалоба моя дойдет куда надо, и все без меня порешают.
Он тряхнул меня с такой ненавистью, что у меня зубы клацнули. Я ухватилась за его руки, пытаясь ослабить хватку и уточнила:
— Быть того не может. В Ленхарде семь пунктов связи, поскольку он расположен в красной зоне. Абсолютно все донесения из Ленхарда находятся в приоритете, даже если это жалоба на подогревшую овсянку.
— В чем находятся? В прио… в приоритете?
Мужик отпустил меня и уставился, как на алую драконицу. А алых дракониц, чтоб вы знали, не существует, поскольку это цвет матери всех драконов, божий цвет.
— Их рассматривают в первую очередь, — объяснила терпеливо. — Люди, состоящие в столичном пункте приема все, поголовно, дали рабочую клятву Его Высочеству Теофасу, который лично контролирует военную зону Ленхарда. Они не могут не принять вашу жалобу и не дать вам ответ в течение недели.
— Тварь он редкая, этот ваш Его Высочество, — мужик с ненавистью сплюнул.
— Не могу не согласиться, — ответила с чувством. — Но свою работу он делает хорошо, уж поверь мне. Он лично был в Ленхарде трижды.
Рожа у мужика налилась багрянцем, но я, привыкшая замечать полезные мелочи, видела, как нервно его узловатые пальцы теребят военную куртку. Он не считал меня особо полезной, но хотя бы был готов меня выслушать.
Отключившись от очередного нарастающего грохота, я полностью сосредоточилась на солдате. Я вела переговоры с аристократами противоборствующих группировок, имперской тюрьмой и следственным отделом, с вояками и простыми веями, ко мне тек бесконечный ручей претензий и жалоб, до которых не было дела следственным отделам столицы. И я хорошо делала свою работу.
Сейчас моей работой стал этот солдат.
— Расскажи, как именно ты составлял жалобу, все мелочи, какие вспомнишь.
— Цвет бумаги припомнить, что ль?
Мужик угрюмо усмехнулся, но я совершенно серьезно ответила: