Развод. Осколки идеальной жизни - стр. 18

Домой мы ехали в тягостном молчании, нарушаемом лишь шорохом шин по мокрому асфальту и приглушенным голосом диктора радиостанции, сообщавшего прогноз погоды на завтра. Дождь, начавшийся еще во время ужина, усилился, и капли барабанили по крыше, создавая монотонную, гипнотическую мелодию.

Олег сидел за рулем своего «Мерседеса» цвета антрацит – последняя модель, купленная три месяца назад. Он сосредоточенно глядел на дорогу, его профиль в полумраке казался высеченным из камня – резкая линия подбородка, прямой нос, чуть нахмуренные брови. Красивое, холодное лицо человека, который привык получать то, что хочет. Человека, которого я когда-то любила до головокружения.

Его ладони крепко сжимали руль – ухоженные руки с золотым ободком обручального кольца. Теперь эти руки гладили другую женщину, скользили по её коже, сжимали её волосы… От этой мысли к горлу снова подкатила тошнота, и я отвернулась к окну.

Я смотрела на ночную Москву, проплывающую за стеклом автомобиля – ряды окон в многоэтажках, мерцающие вывески ресторанов и клубов, огни автомобилей, сливающиеся в размытые линии из-за дождя. Город, мерцающий огнями как отражение моей собственной жизни – красивой снаружи, холодной внутри. Витрина благополучия, за которой скрывалась пустота.

На светофоре Олег достал телефон и быстро взглянул на экран, после чего положил его обратно в карман. Проверял сообщения? От неё? Почему-то эта мысль вызвала не боль, а тупое раздражение, словно заноза, которая давно гноится.

– Что это было? – наконец спросил уж, нарушая молчание, но не отрывая взгляда от дороги. Его голос звучал напряженно, с едва заметными нотками раздражения.

– О чем ты? – проронила, повернувшись к нему с невинным видом и, наслаждаясь этим маленьким спектаклем. Странное, извращенное удовольствие – играть в неведение, когда каждая клеточка тела пульсирует от знания.

– Дарья, – он произнес её имя с едва уловимой осторожностью, словно пробуя его на вкус в моем присутствии. – Зачем ты заговорила о ней?

Я видела, как его кадык дернулся, когда он сглотнул. Как сжалась челюсть. Как на мгновение напряглись пальцы на руле. Мелкие, почти незаметные детали, которые выдавали его нервозность. За восемь лет брака я научилась читать его тело, каждый его жест, каждое микровыражение. Может быть, именно поэтому особенно больно было осознавать, что все это время он тоже изучал меня – чтобы лучше обманывать.

Я пожала плечами, создавая впечатление легкомысленности, которой совершенно не ощущала:

– Сергей упомянул ее. Было бы странно промолчать, – объяснила я с рациональностью, которая, я знала, всегда действовала на Олега успокаивающе. – Она ведь важный сотрудник, верно? Ты сам говорил, что она прекрасный специалист.