Развод. (не) просто жить дальше - стр. 6
— Зачем? Ксюша у подруги, ты в ресторане. Кому готовить-то?
Он вздрагивает. Быстро. Почти незаметно.
— С клиентами, Настя, это работа, а не пожрать.
— Ну прости. Я ж не в курсе. Я-то думала, ты ел, а ты там, оказывается, трудился, из последних сил. Душу, небось, всю вложил.
Он смотрит на меня как на пустое место. Внезапно осознаю, что раздражаю его. Очень сильно раздражаю.
— Вот именно. Ты вечно додумываешь. Понятия не имеешь, что значит работать, а все лезешь с ценными замечаниями.
Ах вот как? Это говорит человек, который сам мне все эти годы вбивал в голову, что приличная жена — это та, которая дома! Чтобы дети, уют, борщ.
Который пять лет назад всеми правдами и неправдами заставил уйти с работы, потому что такому крутому бизнесмену не по статусу, чтобы жена "где-то ишачила"!
А теперь — я, значит, не понимаю, что такое труд?
Ну ок.
— Я не лезу, я просто подумала, что…
— А ты не думай! — резко обрывает он меня. — Иди лучше углы протри, да проверь, не просрочены ли яйца. У тебя это лучше получается. А думать оставь тем, кто может.
У меня в груди все сжимается. Так сильно, что практически не могу дышать.
Ком в горле такой плотный, будто глотаешь гвозди.
Что он себе позволяет вообще? С какой стати так со мной разговаривает? Он считает, что это нормально?
Может, злится на меня за то, что приходится от нее ко мне возвращаться?
Но я ни звука не произношу. Ни эмоции не показываю.
— Я просто хотела узнать, как прошли переговоры. Сложные были? — произношу я ровным голосом.
Он косится на меня с подозрением.
Наливает воду в стакан, делает глоток. Смотрю, как нервно дергается его кадык.
— Ты о чем?
— Ни о чем. О переговорах, — пожимаю плечами.
Он хмурится, но отвечает:
— Да. Финтех этот — упертые, как бараны. Никак с ними общий язык не найти, — Игорь цыкает зубом и проводит пальцами по уголкам рта.
Ой, какие мы деловые! Врет и не моргает. Сколько раз он мне вот так лапшу вешал, а я, как овца, верила?
— Вот как… Но ты же нашел?
— Что?
— Язык. Нашел язык-то?
Он кидает взгляд, острый, как нож.
— Что за допрос?
— Допрос? — округляю глаза. — Да ты что! Просто интересуюсь. Устал, поди? В субботу вкалывать, да еще на яхте. Не укачало хоть? Или таблетки принял?
Он замирает.
— Ты о чем?
— О галстуке. Очень тебе шел. Полоска прям подчеркивала брутальность. Не зря я его тогда выбрала.
Он медленно ставит стакан на стол. Не отвечает. Потом вдруг резко бросает:
— Ты следила?
Я хмыкаю. Коротко, зло.
— Не-а. Просто ты теперь телезвезда. В прямом эфире засветился. Деловую хватку даже через экран видно.
— Чего?! — рычит он.