Развод не повод расставаться - стр. 8
— Держи! — Она не даёт даже договорить, роется в карманах своего пиджака и суёт мне под нос справку с печатями. — Свежая. Видишь число? Вчерашнее.
Пока стоим на светофоре, внимательно изучаю бумажку. Придраться не к чему, остаётся только тихо охреневать. Она не блефует и не шутит! Боже, пройти через это стоит уже ради того, чтоб развязать себе руки. Доберусь до Ульяны и... не знаю, что сделаю! Всё! Абсолютно всё, на что фантазии хватит! Она мне, зараза, за каждую вытрепанную нервную клетку заплатит!
— А залететь не боишься? — мрачно кошусь на неё. — Вообще-то, от незащищённого секса ещё и дети бывают.
Я не знаю причин подобных капризов, да мне, если честно, абсолютно плевать. Мы люди взрослые, своя голова должна быть на плечах. Я подкатил, а дальше тон общению задала Ульяна. Сама! И провоцировать начала тоже она… Даже сейчас эротично прихватывает нижнюю губу жемчужными зубами. И о чём только думает сидя передо мной в задравшемся по самую задницу платье? Ясно дело о чём! О том же, о чём и я!
Она медленно переводит мутный взгляд мне в глаза.
— С этим у тебя проблем не будет, — бросает сухо, разом как-то напрягшись.
Понял. Не лезу. Если Ульяну эта тема травмирует, больше её поднимать мы не станем. У меня тётка бесплодная, знаю, как это непросто.
Дороги пустые. Давно рассвело, но небо затянуто тучами и город кажется вымершим. Хмель из головы Ульяны давно должен был выветриться, а голубые глаза в полумраке салона всё равно блестят немного пьяно. И идея немного развлечься прямо здесь, на углу безлюдного сквера, уже совсем не кажется провальной.
Я тянусь к бардачку, чтоб достать упаковку влажных салфеток.
— Тебе же замужество на хрен не сдалось, правда? — усмехаюсь, тщательно протирая каждый палец. — Молчишь? Вот и правильно. Вопрос риторический.
Конечно, можно позанудствовать, но зачем? Повисло между нами шуткой и ладно. У меня тут наметилось занятие поинтереснее. Благо в отличие от остального, мои руки в справках не нуждаются.
Нависнув над притихшей пассажиркой, нагло проскальзываю ладонью под платье. На Ульяне чулки. Кожа под тонким капроном горит. Не отрывая дикого взгляда от её глаз, пробираюсь чуть выше, по ажурной кромке к намокшему кружеву нижнего белья.
Ульяна тихо ахает, когда я грубо сминаю треугольник ткани, одновременно покрывая лёгкими прикусами изящную линию челюсти. Она вжимается плечом в кресло и поднимает выше согнутую в колене ногу, открываясь моему чумному взгляду полностью.
Без смущения, без наигранности. Совершенно.
Отодвигаю ткань в сторону и веду подушечкой большого пальца по гладкой плоти, ощущая кожей отзывчивую мягкость женского тела. И снова целую, теперь уже в губы. Более резко, грубо, настойчиво... Под закрытыми веками взрываются фейерверками обрывочные картинки, всего, что я бы мог с ней сделать, но по её упрямой милости не делаю.