Развод не повод расставаться - стр. 2
Глупости?
Я тоже отмахивалась. Пока отец, когда мне едва исполнилось восемнадцать, не убедил в этом мою мать. И они расписались. Через неделю его не стало. Мама овдовела в третий раз...
Папа у меня был иллюзионистом. Мотал семью по всей стране, ни школы у меня постоянной не было, ни детства. Когда его не стало, мы осели в городе. Я окончила экономический и устроилась работать в банк. Там окончательно и поняла, что красота — моё проклятье.
Босс, женатый негодяй, мне не давал прохода. Постоянно норовил то мимоходом ущипнуть за зад, то приобнять как-то совсем не по-дружески. Все его намёки сводились к приглашению отдохнуть на море в совместном номере и с разнообразием поз...
От намёков он быстро перешёл к шантажу, потом к угрозам. Я не испугалась, написала заявление на его имя с требованием дать письменное разъяснение по поводу домогательств, раз устные просьбы оставить меня в покое не действуют. Босс меня выпер из банка с волчьим билетом. Влиятельный и мстительный оказался гад.
Мать к тому времени ушла в монастырь. На работу меня нигде не брали, снимать квартиру стало не на что. Я вспомнила про бабушкин дом на болотах. Перебралась в деревню. Тишина, свежий воздух, благодать!
Жила на отшибе, а чтоб мужики не приставали, объявила себя ведьмой. Легенда оказалась прибыльной. Приворот, отворот — по сути та же сваха, только претензии, если что не так, кидать в лицо боятся. Но одиноко очень жить особняком. Мне бы ребёночка, и женщины счастливей на Земле не будет!
А получается, я издалека в столицу смоталась, чтоб выгулять новые туфли и выпить вина.
— Ульяна… Ну, что ты нос повесила? — По-отечески треплет меня за щеку Евгений. — Старый конь борозды не испортит.
Фу ты блин!
— Он в неё ляжет и уснёт, — мрачно смотрю на него исподлобья.
Евгений смеётся:
— Мне нравится твоё чувство юмора! Я сразу понял, что мы родственные души... — произносит он глубоким, вкрадчивым голосом.
Ой нет. Вот только родственных связей нам не хватало!
— Мои потребности куда более приземлённые, — усмехаюсь, вертя в руке ножку бокала. Нахальный, требовательный взгляд со стороны соседнего стола жжёт кожу.
Евгений изысканно целует мои пальцы и суёт мне под нос бархатную коробочку.
— Что ж… справедливо, — увы, не обижается он. — Я тебя старше ровно вполовину. Будет честно разделить с тобой и нажитое пополам.
Какой чудесный вечер. И так испортить! Н-да…
— Милая, а что здесь происходит? — звучит над нами как гром среди ясного неба. Я даже не успеваю подобрать слова для отказа.
Так и зависаю, уставившись во все глаза на наглеца, дерзнувшего так нагло прервать наш с Мамонтом ужин.