Развод не дам. Точка - стр. 18
– Даже так? – Он приподнимает бровь. – А что это мы такие смелые?
– Не припоминаю, что, расписываясь в ЗАГСе отдавала себя в рабство.
Готовила, стирала, убирала, обслуживала от чистого сердца, потому что приятно заботиться. Оборачиваясь назад, вижу: он в свою очередь даже не похвалил ни разу, принимал, как должное.
– Чайник включи, он сам не нагреется.
Выхожу, задыхаясь. Как стометровку пробежала, физически больно рядом находиться. Мазохистка. Зачем терпеть?! Забрать Каринку и бежать, куда глаза глядят… Куда? У меня и денег-то своих нет. Всё – Марата. И куплено всё за его счёт, даже мои трусы. Нет, найти работу надо в первую очередь.
В спальне сажусь на кровать, беру телефон – написать Юльке. Она в крупной компании эйчаром работает, хоть с резюме поможет.
– Я не понял, Агат, это что за спектакль? – Марат заполняет собой спальню, возвышаясь надо мной скалой. Упирает руки в бока. Взгляд утыкается в его подтянутый живот. Медленно веду глазами выше, к лицу.
– Что не так? – Сердце барабанит, кровь приливает к щекам. – Я сказала, что ищу работу, проблему в этом видишь только ты.
Он раздражённо цыкает. Закатывает глаза.
– Как меня бесит этот тон, ты бы знала!
Я так оторопела, что не нахожу слов. Несколько раз моргаю, а потом выдаю тупое:
– Что?
– Тон, Агат! Говоришь снисходительно, как с идиотом!
– Не ори, разбудишь Каринку, – говорю холодно. – Я говорю так, как всегда. И оденься уже, хватит расхаживать голым.
Начинаю писать Юльке, как проснётся – прочитает. Чувствую: Марат смотрит. На плечи давит тяжесть взгляда. Но вот он сдаётся, громко выдыхает и начинает одеваться. До его отъезда между нами не произнесено ни слова.
Отвожу Каринку в садик, подруга зовёт пообедать, на улице солнечно и настроение странно приподнятое. Хотя, скорее, истеричное, когда хочется мелко и дробно смеяться без причины. Нервы на пределе, успокоительное не помешает.
– Женщина, ты меня поразила, – заявляет Юлька, когда мы садимся за столик у окна. – Сто лет не звала где-то вдвоём посидеть. Что-то в лесу сдохло?
– Можно и так сказать. – Глубоко вздыхаю. Сказать? Если скажу, это окончательно станет реальностью. Как будто сейчас не так. Ребёнок от другой очень даже реален.
– Агат, не пугай, говори. – Юлька подбирается. – Что случилось? Что-то с родителями? Опять Джон сорвался?
– Марат, – выдыхаю. Ну всё, назад дороги нет.
– Что «Марат»? – не понимает Юлька. – Стоп. С ним что-то случилось?
– Можно и так сказать. – Истерика пузырится в горле и рвётся наружу весёлым хмыканьем. Смотрю на Юльку, прямо в тёплые ореховые глаза. Говорю медленно и раздельно: – Он мне изменил, Юль. У него другая семья.