Развод на Новый год, или Мой любимый гений - стр. 37

– И как тебе? – я старалась спросить равнодушно, но на деле хотелось устроить настоящий допрос. Потому что мне было не плевать на то, как прошло мероприятие. От того, что я ушла от Ромки, он не стал чужим.

– Слегка сфальшивили, – Островский поморщился. – Солисту не стоило брать высокие ноты, голос сорвался, он не потянул.

Конечно, Ромка мог выражаться куда запутаннее. Но за несколько лет совместной жизни я приучила его объяснять мне так, чтобы я могла это понять. Вот и сейчас Островский выражался доступным языком.

– Может, парнишка просто переволновался, – пожала я плечами. – А кто этот был?

Фамилия солиста оказалась знакомой. Ничего удивительного, что так вышло. Парень был молод и, насколько я знала, очень мечтал сыграть этого героя. Вполне мог переволноваться.

Об этом я и рассуждала, выключая чайник и заваривая темный напиток. Ромка, согревшись, тем временем снял свитер и остался только в белой рубашке. И когда я ставила на стол бокал с чаем, краем глаза случайно зацепилась за яркое пятно на белой ткани. Рука дрогнула.

Мне потребовалось мгновение, чтобы овладеть собой. Нельзя, ни в коем случае нельзя показывать, насколько меня напрягло увиденное. Я сама от него ушла и просто не имею права допрашивать его на предмет следов помады на его рубашке. Это будет глупо и нелепо. Но как же мне хотелось спросить!

А в голове уже невольно начали проноситься последние месяцы нашей жизни. И ведь это не первый такой случай уже. Просто в тот раз я предпочла поверить в случайность. Вот только эта мысль все равно продолжала точить мой мозг. Сейчас я честно могла себе в этом признаться. Ревновала ли я мужа? О да! Начну ли я сейчас его об этом спрашивать? Ни в коем случае. Что бы он сейчас не сказал, я все равно не смогу это здраво оценить. Да и вряд ли поверю. Мы, женщины, способны себя накрутить в любом случае. Наш мужчина всегда для нас самый лучший, хороший и любимый. И постоянно кажется, что такое сокровище нужно и остальным.

Юлька бы сейчас непременно съязвила по поводу того, что сокровища стоит лучше держать под присмотром, а не оставлять на видном месте для всяких хищниц. И, наверное, она в чем-то права. Вот только я не хочу превратиться в неврастеничку, которая судорожно перебирает одежду мужа и роется в его телефоне, чтобы отыскать следы измены. Не хочу и все!

– Катя? – вопросительно обратился ко мне Ромка, а я поняла, что уже некоторое время смотрю замершим взглядом на бокал с его чаем. – Что-то случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

Плохо – не то слово. Я себя чувствую откровенно паршиво. Но не физически, морально. Я не хочу никого подозревать. Более того, я не имею на это никакого права. Я сама ушла. А сейчас, получается, как собака на сене? Глупо, Островская.