Развод. Мы тебе не нужны - стр. 3

Так что наглый парниша залетел в бомонд благодаря обширной клиентской базе, переданной ему по наследству почившим дедом – адвокатом Гришей Вайсманом. Молодой, ранний, перспективный Соломон сразу понравился моему отцу. Но, похоже, папа не так хорошо разбирается в людях.

Дважды ошибся. Сначала с Савой. Затем с Соломоном.

- Не верю! Савелий бы сказал мне, что у папы серьезные проблемы со здоровьем.

- Сказал бы, если бы не просчитывал в уме ущерб от этого поступка.

- Какой ущерб? – чуть не плача выдыхаю я, не зная уже чему верить.

- Савелий женился на тебе ровно год назад, через две недели после того, как мы узнали о диагнозе Егора.

- Как это связано? – отказываюсь обдумывать логическую цепочку, понимая к какому умозаключению подталкивает Сол.

- У Егора нет других наследников кроме тебя. Всё его имущество, как и акции юридической фирмы перейдут к тебе по наследству. Он уже составил завещание. А от тебя акции перетекут твоему муженьку. Тебе ведь они ни к чему?.. Ты же домохозяйка, не имеющая права голоса!

- Не верю! – вскрикиваю, хватаю трубку телефона.

Тяжелая рука Сола ложится на мою руку.

- Не надо ничего рассказывать ни отцу, ни Саве! Отца расстроишь, а супруг всё равно вывернется как уж, зато ты раскроешь ему свои карты.

- Я звоню не им! – отталкиваю от себя надоедливого партнера, набираю домработницу отца.

- Мара, пожалуйста, скажи правду, папа смертельно болен?

Женщина выдерживает долгую паузу, испытывая меня на прочность.

- Да, мы боремся с его недугом больше года. Но слишком поздно узнали об опухоли, на третьей стадии. Никакие деньги и доктора не смогли исправить ситуацию. Она стремительно ухудшается.

- То есть всё это время папа не мотался по командировкам и бабам, как вы мне рассказывали, а лежал в больницах?

- Да. Простите, Ярослава Егоровна, но это было желание Егора Дмитриевича, не тревожить вас, не мешать вам жить нормальной жизнью…

- Папа умирает!.. - шокировано вскрикнув, сползаю на пол, не удержавшись на ногах.

- Именно! – крупная фигура Соломона наклоняется надо мной. – Папа умирает, тебя теперь некому защищать, - в голосе мужчины чувствуется сталь. – Ныряй под моё крыло. Я тебя не обижу, - давит на меня.

Прячу лицо в ладонях, инстинктивно закрываясь от навалившейся на меня правды, как от пятитонной плиты.

Сердце грохочет как ненормальное. По кровотоку проносится холод, леденею.

- Я совсем не нужна Саве, - очнувшись, растеряно шепчу, не глядя на чужого мужчину.

- Ему не нужна, - неопределенно протягивает не очень приятный собеседник, - зато найдутся другие, кому ты будешь дорога…