Развод. Месть. Любовь - стр. 53
Ангелина видит, как Демид идет к нам, и с каждым новым его шагом грустнеет. Я вижу, как у нее в глазах слезы встают. Ее натурально трясти начинает.
Сглатываю. Я тоже так могу. Так делаю…
Холодок по всему телу ползет.
— Дём, — поджимаю губы и запрокидываю голову, когда Ермаков с нами равняется.
Больше ни слова сказать не могу. Просто и вставить некуда. Ангелина Дмитриевна подрывается со скамейки и бросается к сыну на шею с рыданиями. Кажется, кто-то из толпящихся в приемном покое людей это фоткает.
— Сыночек, как хорошо, что ты приехал. Мы чуть с ума не сошли. Ася вся белая, ты только посмотри на нее. — Ангелина тычет в меня пальцем. — Нас успокоительным отпаивали. Сынок…
— Мама. — Демид обхватывает ее плечи и вытягивает руки. Отстраняется, но вроде как все еще находится с матерью в контакте. — Что у вас произошло?
— Егор упал. Голову расшиб.
— Что говорит врач?
— Швы наложили, — вклиниваюсь и получаю одобряющий взгляд Ермаковой. — Сказали, что вроде все хорошо. Сотрясения нет.
— Ладно.
Демид сует руки в карманы спортивных штанов, а я вижу у него на шее след от помады. Бледной, как сама Сашка. Внутри все огнем гореть начинает. Он с ней был. Неужели она его простила?
Свекровь будущая, судя по всему, тоже видит этот отпечаток. Хмурится вся, глаза молнии мечут.
— А ты откуда, милый? — заискивает перед Дёмкой.
— У Саши был. У нее день рождения сегодня, если ты помнишь.
— Помню. Планирую поздравить, но вряд ли дозвонюсь. Она меня в черный список добавила.
— С чего бы вдруг? — Ермаков ухмыляется. — Даже не догадываюсь почему, — закатывает глаза.
— Не говори так с матерью, пожалуйста. Я тебя вырастила, — Ангелина переходит на замогильный шепот, прижимая ладонь к груди, — будущее дала. Без отца нам как тяжело было, помнишь? А ты ведь сейчас сына своего именно на это обрекаешь, Дёмочка. Я же тебя не так воспитывала.
— Ты меня вообще не воспитывала, если вспомнить. Бабушка и няни — да. Ты — нет, мам. Отец. А ты собой занималась, ну и тем, чтобы все делали всё по-твоему. Ходили, говорили, женились…
Наверное, у нас с Ангелиной челюсти одновременно отвисают.
Повисает тишина.
Ермакова сразу в слезы и причитания кидается. Я же выпрямляюсь, облизываю губы и будто невзначай касаюсь Дёмкиной кисти.
— Прости. — Смотрю на наши руки. — Я не хотела звонить, — перехожу на шепот, — мама твоя настаивала. Я бы справилась, правда. Мы с Егором справлялись же как-то все это время без тебя.
— Сейчас это уже значения не имеет.
Демид отдирает от себя мою руку, смотрит с укором и… Ненавистью?
Пугаюсь этого его взгляда. Вся моя мягкость на него сегодня будто не действует. Переминаюсь с ноги на ногу, а потом прослеживаю Дёмкин взгляд. Он куда-то в сторону смотрит.