Развод. Личное дело майора Ханина - стр. 9

Хотя обожает собирать ее в саду у мамы. Забирается на самую высокую лесенку, приставленную к вишневому деревцу и срывает ягодки, бросая их в ведро, прикрепленное к лестнице.

Не суть, что половина ягод летит прямиком в лицо деда, который старательно держит лестницу. Главное, Машка счастлива, а синяки дедушки заживут.

Нервно сглатываю и сажусь напротив Виктории, достаю из кармана шортов мобильный телефон, снимаю девчонку. Она вскидывается на меня, смотрит волчонком.

Улыбаюсь вымученной улыбкой.

- Отправлю фото на конкурс «Какая девочка съест больше пирожков», - моментально придумываю игру.

Успокаивается, опускает голубые глазищи вниз.

- Машенька, - замечаю, что моя надкусила второй пирожок. – Ты еще первый не доела!

- Так ты говоришь, конкурс. Я «победю»! – бубнит моя, вытирая пальчики, перемазанные жиром, об салфетку, и тянет ко мне пальчики.

- Тебе чего?

- Ты же тоже будешь? Кушай пирожок!

- Милая, я вчера съела бургер, сегодня на диете.

- А моя мама каждый день ест бургер, - Вика впервые подает голос.

- Вот как?! Почему она ест бургер каждый день?

- У нее «нету» времени. Она всё время на работе, - тараторит малышка, и я удивляюсь тому, что даже голоса у девочек похожи. И умненькие обе, развитые не по годам.

- Как зовут твою маму?

- Вера.

- Красивое имя, - мечтательно смотрю в окно, и в это время в дверь звонят. Подрываюсь, бегу, чтобы опередить мужа, но он как спрятался в комнате с ноутбуком и телефоном, закрыв плотно за собой дверь, так и притих.

Надеюсь, собирает вещи! Не думает же он, что я прощу его.

Не успеваю открыть второй звонок, как в дверь начинают барабанить, при том стучат кулаками и ногами.

Вздрагиваю от неприятных звуков.

Похоже, вместе с маленькой незваной гостьей в дом пришли неприятности. И благодарить надо Машеньку.

Решительно открываю дверь и натыкаюсь взглядом на «свое прошлое».

Не может быть! Только не она!

Цепенею от ужаса. Передо мной стоит блондинка, с неопрятными темными корнями, с перекошенным лицом. На вид ей лет тридцать пять.

За ней двое полицейских. Не успеваю ничего сказать и тем более сообразить, как ребята набрасываются на меня, заламывают руки как преступнице. Один из парней достает из кармана серебристые наручники.

Округлив глаза смотрю на шоу, которое разворачивается у меня на глазах.

- Она украла моего ребенка! – Голубева тычет в меня пальцем.

- Вера! Это недоразумение. Я всё объясню!

Но не успеваю объясниться, так как слышу клацанье наручников у себя на руках.

- Это бред какой-то! Вы хоть разберитесь для начала! – скулю я. Мимо проходят соседи, ахают, охают и мне становится так стыдно, что слезы выступают на глаза.