Развод. Личное дело майора Ханина - стр. 14

- Не верю, - шепчу я.

- Почему?

- Лицо у тебя слишком милое, когда о Вере говоришь.

- Опять двадцать пять! Давай обсудим недоразумение как взрослые. Малыш, мы же еще никогда не ругались, это у нас впервые за шесть лет. Не хочу разговаривать с тобой на повышенных тонах.

- И не надо. Ты сегодня уйдешь, и мы больше никогда не поругаемся. Не хочу жить с мужчиной, который своего ребенка зовет «недоразумением».

- Когда я такое говорил? Ты наговариваешь на меня, - защищается наглец. Сам назвал Вику – недоразумением, а теперь оправдывается. - Разведемся полюбовно, кредит за квартиру на тебе, выплачивал его ты, значит, она твоя. А я выйду на службу, мне как матери – одиночке дадут жилье.

- Как Машу будем делить?

- Мы не будем делить мою дочь. У тебя есть своя!

- Достала ты меня! Упертая как ослица. Арина, у меня сейчас туча проблем на службе. Хоть ты не заставляй нервничать! – молит меня муж и его голубые глаза кружат по моему лицу.

Отмечаю, что муж давно испарился, и его место занял майор. Мужчина, стоящий напротив это уже не любящий и справедливый Зайка, а майор Ханин, включивший режим Хана, и общается он со мной как с преступницей. Я априори не права и должна замолчать. Не мешать Хану жить так, как он хочет!

Холодный, мрачный. Чужой мужик, не родной муж.

Склоняю голову набок, и копна светлых волос падает на плечо. Вглядываюсь в симпатичного наглого мужика с обезумевшим от гнева взглядом. Ледяная радужка превратилась в голубой лед, и ее уже ничто не растопит.

Может, причина в Голубевой?

Она свободна и требует у майора, чтобы он развелся со мной и женился на ней. Вот она ему и расшатала нервы. Поэтому он как чумной ходит в последнее время, а прикрывается службой.

- Арина, не молчи, ты меня пугаешь! От твоего ума одни проблемы!

Похоже, я угадала! – испепеляю Макара взглядом. Мысленно прокручиваю все теории заговора. - Голубки решили, что проведут меня? Один раз у них это уже получилось, когда я ушла в декретный отпуск, а потом не смогла вернуться обратно в отдел. Майор настоял на том, что Маше нужна мама, а не тетя выходного дня. Ханин аргументировал свое решение страхом за наследницу. Говорил, что дочурка не будет нас обоих узнавать, потому что мы будем вечно на службе, вне поля ее зрения. Так и говорил: - нельзя служить в органах и принадлежать себе и семье!

Смотрю на красивое каменное лицо мужа, на пугающую ярость в глазах цвета холодного осеннего неба, и вворачиваю в мужа очередные гневные слова:

- Чем вы с Веркой занимались в Сочи? У нее тоже прекрасный загар, - Следили за целью.