Развод. Измена на свадьбе - стр. 8
— Нет, — улыбаюсь уголками губ. — Просто устала.
Алевтина Дмитриевна сужает глаза.
— Ты уверена? — склоняет голову набок, а на ее лице отражается искреннее беспокойство.
Стена, которой я отгородилась от эмоций, трескается. Глаза наполняются слезами. Мне приходится прикусить губы и зажмуриться, чтобы не сорваться окончательно.
— Все хорошо, — шепчу. — Все хорошо.
Не вижу Алевтину Дмитриевну, но чувствую, как она разворачивает меня и обнимает. Тепло женщины проникает под кожу, и я расслабляюсь. Позволяю себе ощутить, что не одинока. Всего на секунду.
— Что случилось, девочка? — мягко спрашивает мама Руслана, поглаживая меня по волосам.
Мотаю головой, еще сильнее закрывая глаза. Рыдания подкатывают к горлу, стоит открыть рот, как они вырвутся наружу. А я не могу позволить себе расклеиться. Не сейчас.
Алевтина Дмитриевна отстраняется. Не хочу смотреть на женщину, но не стоять же мне с закрытыми глазами. Вот только, когда открываю их, едва не валюсь с ног — мама Руслана действительно переживает. Поднимает руку, убирает прядь волос с моего лица, заводит ее за ухо.
— Я не могу, — глотаю слезы. — Не могу, — хочу снова зажмуриться, но Алевтина Дмитриевна кладет руку мне на щеку. Поглаживает ее.
Одинокая слезинка скатывается по щеке, женщина тут же ее вытирает.
— Тебе больно? Или что? — в голосе свекрови появляются истеричные нотки.
Больно? Да, мне больно! Наконец-то, даю название чувству, которое раздирает меня изнутри. Становится сложно дышать. Ноги не держат. Оседаю на пол, прислоняюсь плечом к тумбе. Закрываю лицо руками. Даю волю слезам.
Они текут и текут. Кажется, их не остановить. Мне лишь удается заглушить рвущиеся наружу всхлипы, и то до боли стиснув челюсти.
— Машенька, — Алевтина Дмитриевна опускается на корточки, аккуратно отводит в сторону мои руки, заглядывает в глаза. — Что болит? Может, скорую вызвать? — она тянется к карману на жакете.
— Не надо скорую, — всхлипываю. — Не надо… — зажимаю рот рукой.
— Тогда скажи мне, что произошло? — приказные нотки звучат в ее голосе.
Они заставляют меня подчиниться. Не знаю, почему. Скорее всего, становится невыносимо держать агонию в себе.
Бессвязные слова сами вырываются из меня:
— Руслан… он… с ней… — не могу продолжать, но этого и не требуется.
Алевтина Дмитриевна меняется в лице. В ее глазах сначала появляется растерянность, а потом женщина натягивает непроницаемую маску.
— Ясно, — берет меня за руку. — Пойдем, — встает и тянет меня за собой.
Неуклюже поднимаюсь.
Алевтина Дмитриевна, не задерживаясь, выводит меня в холл и направляется вдоль стены к проходу, где находится лестница. Следую за свекровью, опустив голову. Приглушенные всхлипы все еще вырываются из меня, хотя я изо всей силы сжимаю губы, чтобы их заглушить. Не хватало еще, чтобы кто-то посторонний заметил в каком я состоянии.