Развод. Двойная жизнь моего мужа - стр. 19

- У меня видимо склероз, не помню, когда в нашей семье синичкины пролетали! – скрещивает руки на груди. Топает ногой.

- Ой, красавицы! – муж поднимает руки ладонями верх. – Против вашего напора невозможно устоять.

- С темы не съезжай! – свекровь никогда не кричит, но ее жесткий, поставленный преподавательский голос даже у меня мурашки по спине вызывает.

В институте ее называют гром-баба. Студенты ее жутко боятся. И сдать у нее философию, тот еще квест. Это мне свекор рассказывал.

В кругу семьи она гораздо мягче, но все равно требовательная и жесткая. На удивление у нас с ней сразу сложились отличные отношения. Даже если я бывала не права, Мирослава всегда ставала на мою сторону.

Дети ее обожают. При том, слушаются без пререканий. Рита и Витя часто спрашивают ее совета, просят подтянуть по учебе. Часто вместе гуляют, постоянно придумывают новые развлечения, даже на каток ее затащили. Как говорит Мирослава, с внуками она сбрасывает сразу лет двадцать. Со свекровью мне определенно повезло, а вот насчет мужа уже начинаю сомневаться.

- Синичкина она по мужу, - вздыхает Сергей.

- Потрясающе, - кривит губы Мирослава. – Дальше.

- Ты Юрия помнишь? – Серж бочком обходит мать и плюхается на край кухонного уголка.

- Что ноги не держат, дорогой муженек? – подкалываю.

- Вот за что вы на меня? Две красавицы, на одного, - цокает языком. – Нечестно.

- Ты мне еще тут нюни распусти. Ты мужик или кто? – Мирослава садится напротив, поправляет очки.

- Мам, давай без этого, - кривится. – Со своими студентами так разговаривай.

- Зубы не заговаривать. Выкладывай, - барабанит пальцами по столу.

- Помнишь Юрия? – Серж закусывает губу.

Свекровь приподнимает одну бровь.

- Если ты про никчемное существо, именуемое братом твоего отца. Помню, - едва заметно дергает плечами. – такого захочешь, не забудешь.

- У Юрия сын, у сына дочь – Виолетта, - разводит руки в стороны муж. – Отец не хотел, чтобы ты волновалась, но мы много лет помогали им.

- Какие благородные рыцари! – всплескивает руками. – Аплодисменты, что ли!

- Вооот! Папа знал, что у тебя будет такая реакция! – Серж вскакивает, начинает ходить по кухне. – А Юра умирая, просил отца помочь сыну и внучке, не мог он иначе. Ему всегда больно было, что с братом не общался. Это грызло его. Но ты ведь не поймешь!

- Куда уж мне понять! – черты на лице свекрови заостряются. – Эдуард так мучился, что не общается с человеком, который едва меня на органы не продал, а его самого чуть за решетку не засадил. Конечно, он был безумно счастлив, что его преступник-братец вдруг перед смертью раскаялся, и решил свое гнилое потомство вам на шею повесить.