Развод. Боль предательства - стр. 38

Устала сидеть в четырех стенах.

На улице светит солнышко, а я сижу в тени большого дерева мыслями вновь возвращаясь к нашему разговору с Кириллом.

Никак не дает покоя идея о том, что он выбрал меня потому, что я «милая, тихая и скромная». Звучит как глупость, но почему он так странно отреагировал? Вроде как даже смутился? Или мне показалось?

А ведь во время нашего знакомства были странности…

Погружаюсь в воспоминания о событиях, произошедших одиннадцать месяцев назад. После моего эпичного падения в кабину лифта с порванной на заднице юбкой.

Воспоминания Ксении

Ну блеск! Вот это выход! Отожгла, так отожгла!

Папка вылетает у меня из рук, а документы разлетаются по полу. Сумочка слетает с плеча и тоже падает на пол. А сама я стою на четвереньках прямо в лифте.

Боги, какой позор! Кровь бросается к щекам и заливает все лицо вплоть до корней волос. Сердце колотится как сумасшедшее. Мне так стыдно, что хочется просто провалиться сквозь землю!

— Вы не ушиблись? — слышу я позади мужской низкий голос.

Испуганно оборачиваюсь и вижу Кирилла Владимировича, стоящего за моей спиной и интересом разглядывающего мою пятую точку. Он явно пытается скрыть улыбку, но я уверена, что он сейчас от души веселится.

Ну, супер! Показала себя с наилучшей стороны, называется! Ага.

— Нет, все в порядке, — быстро отвечаю я и начинаю торопливо собирать разлетевшиеся по полу лифта бумаги.

Ужас! Только я могла так отчудить!

Собрав листы, вскакиваю, схватив все в охапку, и собираюсь рвануть к выходу.

— Вы куда? — останавливает меня Кирилл Владимирович.

— Домой.

— А как же собеседование? — хмурится он.

— Я не могу… в таком виде, — вновь заливаюсь я краской.

— Повернитесь! — командует он.

Я смущенно разворачиваюсь к нему спиной. Почему я его слушаюсь?

— Да ерунда, просто разрез чуть повыше теперь, ничего не видно, — успокаивает он меня. — По крайней мере, пока вы на ногах стоите.

А, то есть, пока я стояла на четвереньках, все было видно? Боги, какой позор! Пытаюсь вспомнить, какие на мне сегодня трусы.

— Заходите обратно в лифт, — велит он. — Только осторожней.

Я захожу и забиваюсь в угол, прижимая к груди бумаги, документы, папку, и слетевшую с плеча сумочку. Мужчина заходит в кабину вслед за мной.

Я вижу свое отражение в зеркале. Вся красная, волосы растрепались, над верхней губой блестят капельки пота, часто дышу. Какой ужасный вид! Какой ужасный день!

Мне жутко стыдно и неловко. Но что я могу сделать?

Мы поднимаемся на лифте, а Кирилл Владимирович с интересом разглядывает меня. Я же ежусь под его взглядом, отчаянно мечтая поскорее сбежать отсюда.