Развод. Боль предательства - стр. 29
Но то же — другие, а тут мы. Мой непогрешимый муж — красавец, мачо, сильный, крутой, статусный, властный! И я — замарашка с улицы. Видимо, он прав уже просто потому, что он — это он.
Нет, это какой-то сюр! Как же я его ненавижу!
— По-твоему, проблема только в том, что я узнала, да? — замечаю, что мой голос дрожит от гнева.
— ……! — он вцепляется рукой в свои волосы и зажмуривается. — Слушай, давай все дома обсудим, а? Не здесь. И не при Роме. Пожалуйста, Ксюша.
Он чуть сбавил тон, и теперь я слышу в нем сдерживаемую ярость. Он явно очень старается говорить спокойно.
— Если не хочешь говорить при Роме, то позвони мне и мы поговорим по телефону, — тоже пытаюсь перейти на спокойный тон я.
— Да я звонил тебе миллион раз! У тебя выключен телефон! — ревет он.
Ах, точно. Я и забыла.
— Меня ограбили, — огрызаюсь я.
— ……! — он буквально звереет, а его глаза наливаются кровью от ярости. — Ты в порядке? — цедит он сквозь сжатые зубы.
В порядке ли я? Очень смешно!
— Ага, лучше всех!
— Ксюша, ты без меня не сможешь! Не дури! Быстро домой!
— Я никуда не пойду. И я тут не одна, я с Ромой.
— Я присмотрю, — кивает Рома.
Кирилл бросает на него такой злобный взгляд, что я невольно ежусь.
— Уходи, Кирилл, — мой голос кажется хриплым и глухим.
— Ксюша, блин! Твою ж налево! Иди сюда! Ты здесь не останешься! — взрывается он.
Просовывает руку и пробует открыть цепочку изнутри. Рома пытается захлопнуть дверь, но в щели стоит ботинок Кира, и у него не получается.
А вот у Кира получается. Он удивительно ловко скидывает цепочку и распахивает дверь. Рома тут же бросается к нему, пытаясь задержать, но Кир отшвыривает брата к стене.
Ох, ё-моё!
Я испуганно пячусь, а он в одно мгновение оказывается рядом и крепко прижимает меня к себе.
Боги! Внутри в этот момент все просто разрывается от боли! Мне хочется кричать и рычать, так сильно режет и скручивает все в груди. Словно мне вскрыли грудную клетку и там ворочают ржавыми вилами.
Это неправильно, что он меня обнимает! Он не должен, не должен больше меня касаться!
Мое тело стремится ему навстречу, ведь оно глупое, и помнит лишь то, как ему было хорошо в этих объятиях.
Оно не знает, не понимает, какую боль сейчас испытывает сердце, которое предали!
И это противоречие между телом и сердцем просто убивает. От этого еще больней!
— Ксюшенька, девочка моя… — шепчет он мне на ухо.
Меня обжигает. Его дыхание опаляет кожу и причиняет практически физическую боль, настолько оголены все нервные окончания.
Горло перехватывает и сжимает так туго, что сложно дышать.
На какую-то долю секунды на меня словно находит наваждение.