Развод. Без права на прощение - стр. 4
Я ощутила укол ненависти.
Изменял мне. Уже приговорил нашу семью, поэтому и не согласился.
— Четыре года. Думаю пора, — холодно заметила я, глядя мужу в глаза. — Тем более может быть наконец попробуем всякое, что я никогда и не делала…
Я склонила голову к плечу и заметила, как глаза мужа забегали.
— Что не делала? — уточнил он, а нитка пульса на шее забилась в истерике.
— Разное… — повела я плечиком, в душе сгорая от боли. Казалось вся кровь в венах стала вдруг огнем и только сильнее разжигала мои чувства. — Всякое. Ведь пока начнём делать ребенка, пока получится… Много времени ведь может пройти. Все попробовать успеем…
Меня аж трясло при взгляде на ошарашенное лицо супруга, но чтобы не нарываться, не дать ему понять, что я потребую развода в ближайшем времени, я мило улыбнулась, скрежетнув зубами, и прошла к столам.
Сразу же подбежала свекровь, стала благодарить за внука. Я кивала и улыбалась, стараясь сдержать слёзы. Я видела, как Герман, выдохнув, ушёл в компанию мужчин.
— Мама! Мама! — подлетел ко мне весь мокрый Мирошка и вцепился сырыми ладошками в подол платья. Я присела на корточки и приобняла сына, сама вся становясь влажной от пены. — Пойдём быстрее в шаре будем стоять!
И мы пошли.
Мирон был тем единственным из-за кого я не могла позволить себе слабость, поэтому весь праздник, свечи и торт я ходила с замершей на губах улыбкой. Когда Герман нас с Мироном обнимал, я почти не желала всех кар небесных мужу.
Хотела одного.
Развода.
Когда гости разъехались по домам, а я отпустила домработницу и уложила сына спать, Герман вдруг засобирался.
— Что ты делаешь? — уточнила я.
— Надо до работы доехать, забрать документы на новый проект, хочу ночью поработать, — отозвался нервно муж.
Теперь я видела все. То как он быстро и дёргано застёгивал ремень на джинсах, как натягивал футболку. Как отводил глаза, отвечая на мои вопросы.
Предатель.
Лживый предатель, который даже о своём сыне не подумал…
— Гер, — капризно протянула я, и муж вздрогнул. С момента рождения Мирона все капризы были только его, а я засунула свою внутреннюю, желающую многого, Кристину поглубже. Такие ноты и интонации для меня были давно забытыми. Для мужа впрочем тоже. Он медленно обернулся ко мне. — А я думала мы будем заниматься вторым ребёнком…
Я прекрасно понимала, что ничем мы заниматься не будем, потому что наша личная жизнь тоже претерпела изменения с рождением ребёнка и стала…
Обычной стала.
— Не сегодня милая, — хрипло сказал муж.
Мое сердце стучало в горле, а ладони вдруг стали влажными.
Я понимала, что не смогу молчать. Не смогу улыбаться Герману и ласково гладить его по плечу за завтраком. Не смогу быть любящей женой, потому что из меня сделали клушу, наседку, мамочку в декрете. Муж считал меня такой. Ведь у него на стороне огонь и экстрим.