Развилка - стр. 29
В жилой корпус, где обосновались военнопленные нашей колонны, вошел средних лет крепкий мужчина. Судя по споротым знакам различия на гимнастерке, в прошлом красный командир. Он вел себя уверенно, осмотрелся и задал вопрос:
– С Кубани, Дона или Терека есть кто-нибудь?
Земляков искали часто, так легче выжить, в этом ничего удивительного.
– Есть! – поднявшись с деревянного лежака, отозвался я.
Незнакомец приблизился и протянул руку:
– Андрей Иванович Тихоновский.
Я пожал его руку и тоже представился:
– Андрей Погиба.
– Тезка? Это хорошо. Ты откуда?
– Родом с Уманской. А так детдомовский, из Краснодара.
– Из казаков?
– Да.
Он улыбнулся и кивнул в сторону выхода:
– Пойдем, потолкуем?
– Давай.
Мы собрались выйти. Однако уверенность, с какой держался Тихоновский, не понравилась Сайке, и он его окликнул:
– Слышь, командир, а ты в каком звании в Красной армии был?
На вопрос Тихоновский ответил встречным резким вопросом:
– А ты кто такой, чтобы вопросы задавать?
Лопухин мог промолчать и ничего бы не произошло. Однако безнаказанность что-то сдвинула у него в мозгах, и он решил проучить бывшего красного командира.
Вор поднялся и в сопровождении трех шестерок двинулся к нам. Его намерения были написаны на лице, и Тихоновский шепнул мне:
– Ты со мной или в стороне?
– С тобой, – сказал я.
– Добрэ.
Я приготовился драться. Плевать, что нас двое против четверых, я был уверен, что мы сильнее. Однако драка не произошла. Вместо нее было избиение.
Тихоновский свистнул в сторону выхода и в помещение вошли еще три человека. Как и мой земляк, бывшие командиры Красной армии. Если судить по повадкам, люди жесткие, и они сходу, без объяснений, набросились на Лопухина и его бойцов.
Разница между уголовниками и профессиональными военными была видна сразу. Сайка попытался сдать назад, но его и подельников не выпустили, свалили всех в кучу и стали избивать. Молотили воров жестко, но без членовредительства. А они валялись по полу, кричали и звали на помощь, но никто из военнопленных даже с места не сдвинулся. Это и понятно – своя рубаха ближе к телу и в нашем корпусе Сайку уже успели невзлюбить.
Моя помощь нежданным союзникам не понадобилась. Мы с Тихоновским наблюдали за избиением воров со стороны, а затем вышли. Как раз появились немцы, которые услышали вопли уголовников, но с ними объяснялись без нас. Один из бывших командиров очень хорошо говорил по-немецки и быстро убедил охранников, что виновники беспорядков уже наказаны и все под контролем.
Спустя четверть часа все затихло, уголовники забились в дальний угол, а немцы ушли. Тихоновский пригласил меня перебраться в соседний корпус, где преимущественно находились командиры, я согласился, и там мы разговорились. Сначала свою историю рассказал я, предельно честно и открыто, потому что скрывать нечего, а потом он.