Развилка на зелёном поле - стр. 13
Часы показали десять. Я не отходила от зеркала, пытаясь унять дрожь тем, что любовалась своей красотой. Возможно, в последний раз. До уха донёсся звон цепи, и я принялась читать молитву. Мои губы непрерывно шевелились до тех пор, пока в комнату не вошёл ОН.
Глава 3
Слёзы застыли в глазах, но я старалась не придавать им значения. А есть ли смысл? Всё уже случилось.
Утренние лучи пробивались сквозь тёмные ветвистые деревья, а я всё также дрожала, иногда всхлипывала, а в промежутках тихо скулила.
Как же жестоки люди!
Я лежала на кровати в той позе, в какой он меня оставил. Мои руки сжимали в кулаках простыни. Каждый раз, сдерживая рыдания, я сгребала их и скручивала, потому что такое забыть невозможно. Даже с моей крепкой психикой.
Раны под лопатками болели, продолжало барабанить в висках. Разорванное платье обнажило изувеченную кожу на спине, так хотя бы боль можно было терпеть. Трусики валялись где-то на полу, но я едва могла двигаться, чтобы их поднять. Я пролежала так всю ночь, не сомкнув глаз.
«Господи, – думала, – лучше бы Патрик меня бросил. Это как минимум можно пережить».
Спутанные мысли кружились и переплетались в моей голове. Беспорядочными вспышками мелькали обрывки воспоминаний, вызывая нечеловеческую ярость.
Он – тот самый человек, в руки которого я угодила на глазах у Моник. Он – человек, который поджидал меня в переулке. Он – человек, который сделал со мной это. Как же я ненавидела сейчас Патрика! Не поведи он себя, как последний козёл, я бы сейчас сидела вместе с Моник на лекции по Экологии. Мне бы не пришлось пережить все эти унижения, побои и… слёзы. Опять из моих глаз текли слёзы.
Для чего нужно было делать меня красивой? Чтобы потом разорвать все в клочья и надругаться над беспомощным телом, изнывающим от боли?
Не могла забыть его властный взгляд, когда он велел мне пасть на колени и выполнять его пожелания. В тот момент его глаза уже не казались мне добрыми. Он – сущий дьявол! За неповиновение он избил меня. Сильно избил. Я не видела чем, но чем-то похожим на тонкие прутья. Прутья, которые полосовали обнажённую спину, и всё это сопровождалось незнакомой мне речью. Он ни слова не произнес на французском.
Я молча терпела пощечины и издевательства, потому что, если бы сказала хоть слово, он бы бил меня ещё сильнее. Когда он закончил и отбросил плётку, адские муки не закончились. Я увидела, как он расстегивает ширинку, и зажмурилась. Не было сил двигаться, защититься я не могла. Он разорвал трусики одним движением и резко проник в меня. Моя левая ладонь судорожно хлопала по поверхности кровати, я находилась на грани нервного срыва, хотела кричать… Но кто пришёл бы мне на помощь?