Развеянные чары - стр. 19
И вторую ночь Чжао И дурно спал. Погода установилась лишь на третий день.
«Ну, теперь-то им не отговориться», – решил он и стал с утра обегать приятелей и договариваться о часе выхода.
Когда же пришло время трогаться в путь, некоторые пожилые и видавшие виды охотники стали отказываться:
– Земля сырая, идти трудно. Идите уж вы, молодые.
– Ладно, на том и порешим, – заявили остальные.
В путь отправилось человек двадцать. Впереди всех, указывая дорогу, шел Чжао И. Долго кружили и петляли охотники, обшарили лес и множество горных склонов, однако кровавых следов, о которых говорил Чжао И, они не обнаружили – их смыл дождь. Чжао И попытался было растолковать это приятелям, но те его и слушать не хотели.
– Чтобы в таком густом лесу дождь все начисто смыл?! Ну хорошо, допустим, следы смыты. А нора? Ведь она-то должна быть где-то поблизости…
Снова принялись за поиски, и вновь неудача! Наконец охотники потеряли терпение:
– Тьфу! Целый день таскаемся, и все без толку! Пожалуй, пора и по домам. Ну а с вас, как и уговорились, угощение…
Чжао И расстроился, но возразить было нечего – пришлось возвращаться в деревню.
– Все это выдумки Чжао И, – уверяли одни.
– Если в мире, как уверяют, и существуют лисы-оборотни, то тогда нашего Чжао Далана можно смело считать лгуном-оборотнем, – посмеивались другие.
Вот почему в народе до сих пор можно услышать выражения: «врет, как Чжао» или «лгун-оборотень Чжао».
По возвращении в деревню охотники собрались в доме Чжао И и потребовали угощения.
Делать нечего – Чжао И взял у жены кое-что из одежды, заложил у ростовщика и на вырученные монеты купил вина для охотников. Пришлось приглашать и тех пожилых охотников, которые отказались идти из-за дождя.
Перед тем как разойтись по домам, все условились, что, ежели будут спрашивать про лиса, дружно отвечать: лис-оборотень был.
Шутливый сговор и насмешки охотников так расстроили Чжао И, что он поклялся впредь никогда не упоминать о том, что когда-то стрелял в лису.
На этом наше повествование раздваивается, и сейчас речь пойдет о подстреленном лисе-оборотне, рожденном Белой лисой.
Эта старая лиса, его мать, владела искусством совершать превращения, за что и получила красивое прозвище – Святая тетушка. Жила она в большой пещере у подножия гор Гусиных ворот. К востоку и западу от этой пещеры вздымались два таких высоких горных пика, что казалось, они упираются в небеса. Гуси, летящие весной на север, а осенью на юг, всегда пролетали между этими горами, как между воротами. Отсюда и название этих мест.
У Святой тетушки было двое детей – сын и дочь. Лиса звали Ху Чу, лису – Ху Мэйэр.