Развестись нельзя помиловать - стр. 17

Вчерашняя ночная метель оставила свой отпечаток на природе, окутав все вокруг белоснежными покрывалами. От вчерашней слякоти ничего не осталось все замело, главные дороги успели расчистить, пока мы возились с чемоданами и прощались с мамой.

Деревья вдоль трассы накрылись толстыми шапками снега, сказочный пейзаж. Красота. Залюбовалась этой сказкой, пока ехали до отеля.

После заселения этот увалень позвал меня на прогулку "нагулять аппетит", а сам уже полчаса висит на телефоне. Вроде говорил после нашего "медового месяца" будет вливаться в дела компании, а сам трындит о фьючерсах и опционах.

Блин, на пару секунд он! Рычу про себя.

Лучше бы в спа пошла или в бассейн, или на обертывание, шоколадное!

Я тоже позависала в телефоне, Ритка – любопытный нос, достала вопросами о первой брачной и каков он в постели. Если б мне знать!

Пинаю снег. Скучно.

Этот увалень сначала виновато смотрел на меня, теперь и вовсе отвернулся, встав спиной ко мне.

Мокрый снег облепил мои сапожки, не желая стряхиваться сколько ни топай. В голову просачивается шкодная идея.

Зачерпываю побольше и комкаю липкую, податливую массу в комок. Бросаю.

Но снег разлетается на куски едва достигает его плеча. Адам же и вовсе будто не замечает моего снаряда, лишь передергивает плечами, вроде как стряхивая неожиданно свалившийся на него снег.

Следующий леплю основательно, пожеще. Этот удар должен быть ощутимым, чтобы не думал, что на него упал ком с ветки.

Второй мой снаряд попадает аккурат между лопаток, не зря я целилась тщательней, меткость не пропьешь.

Адам замирает, плечи его напрягаются. Он замолкает, переставая отвечать собеседнику и резко разворачивается.

Взгляд полыхает.

Хочется пискнуть и спрятаться за ствол ближайшего дерева. Но я подбрасываю в руке следующий снаряд, демонстрируя Адаму, вздергивая подбородок.

Да, это я!

Он прищуривается, отключает разговор, убирая телефон в карман.

– Так значит.

Он присаживается на корточки и набирает своей широкой пятерней снег, тут же сминая его в ком.

Мой снежок прилетает ему точно посреди лба, между глаз.

Успевает зажмуриться, но точно не ожидал такого коварства, а когда открывает глаза, его взгляд полыхает таким азартом и жаждой мести, что в пору бежать.

– Ар-р-р! Ну держись, ты сама напросилась! – рычит, вытирая с лица холодную влагу.

Я с визгом и хохотом уношусь прочь. В меня летят один за другим снаряды, пролетая очень близко. Это не человек, а снежко-метательная машина какая-то, едва успеваю уворачиваться, улепетывая и дико хохоча. Наконец-то получилось расшевелить этого увальня.