Разведчики - стр. 50
– Сам предупреждал, что лишнего говорить не надо, и что? – Еремина вдруг обернулась и одарила капитана легкой улыбкой. Светлой, но почему-то грустной. – Еще немного – и довел бы несчастного Стасенко до психологической травмы. Ему и так трудно, никто его, похоже, всерьез не воспринимает.
Никита отметил очень неожиданный и благоприятный сдвиг в наметившихся отношениях. Алевтина обратилась к нему на «ты».
– А как можно воспринимать всерьез этот ходячий сборник лозунгов? – Филин усмехнулся. – Знаешь, и умные люди иногда говорят глупости. Это простительно. Но когда умничают глупцы… это невыносимо.
– Все равно поосторожнее. Он трусоват, в лоб не пойдет, но, если подвернется случай, обязательно отомстит за все обиды. Такие типы злопамятны.
– Ты не только врач, ты еще и психолог?
– Все врачи психологи. – Алевтина остановилась и вдруг взяла Филина за руку.
Сначала капитан вообразил невесть что, но в следующую секунду понял – доктор просто решила посчитать пульс.
– Что там? «Пустое сердце бьется ровно»?
– Ты начитанный, – Еремина посмотрела на капитана как-то странно, искоса, будто бы с опаской, но и с любопытством. – А ну, пробежимся?
– Не вопрос. – Филин рванул с места в карьер и вмиг очутился на десяток метров впереди.
Доктор тоже не стала изображать кисейную барышню и припустила за капитаном вполне профессионально, по времени примерно второго разряда.
Находись машина чуть дальше, забег мог бы продолжиться. Ни Филин, ни его соперница особо не запыхались. Но рядом с полуторкой оба затормозили, и доктор снова ухватила Никиту за запястье.
– Пятьдесят, – выдохнула Алевтина.
– Это хорошо?
– У меня… под сотню. А я, между прочим, бегом занималась. Область выигрывала. А ты каким видом спорта занимался?
– До войны? Никаким. Физкультурой в школе. Но с сорок первого… еще какой спортсмен. Мастер спортивного ползания и ворошиловский стрелок из всех видов оружия. А что не так?
– У тебя пульс… слишком медленный. В покое вовсе меньше сорока был. Может, от этого и в глазах темнеет.
– Меньше оборотов – меньше износ «пламенного мотора». – Филин улыбнулся. – Не так?
– Ты ведь не механизм. – Алевтина заглянула в машину. – Странно, где Ванечка? Здесь столько матценностей. Тиснет кто-нибудь лекарства, ему ж влетит.
– А правда, что новые лекарства, которые от всех инфекций лечат, из плесени делают?
– Правда, Никита. – Доктор повертела головой и негромко позвала: – Ваня! Ты где, Ваня?!
– Командир! – вдруг долетело откуда-то из-под вагонов. – Уходи, командир! Уходи!
Филин резко обернулся и увидел несущегося на всех парах, от насыпи прямиком к санитарной машине… ефрейтора Покровского. Собственной персоной. Впереди, похоже, что на ефрейторских пинках, буквально летел тощий рыжий боец, а следом бежали еще несколько солдат и один офицер – уже знакомый майор Жданов.