Разведбат. Документальное повествование - стр. 22
В службе тыла батальона было двенадцать человек. Командир взвода матобеспечения – старший прапорщик Игорь Климович, начальник склада прапорщик Сергей Ахмедов, начальник столовой и три повара. Плюс водители, восемь человек.
У нас было четыре топливозаправщика, потому что самое главное – это обеспечение горючим, четыре кухни, цепляли их за топливозаправщики. Имелась и водовозочка прицепная. На каждую роту по одному «Уралу» под имущество. И два «Урала» для боеприпасов. Под продовольствие – «Урал» с кунгом. Сначала нас перекинули на ДУЦ. Там же готовились в дорогу, пополнили все запасы. Получили продовольствие на путь следования, новые печки, новые палатки, фонариков нам разных надавали, свечек парафиновых. Укомплектовали всем необходимым. С собой брали продукты только в дорогу, а на месте мы должны были подключиться к другой системе снабжения.
Алексей Трофимов:
– Приехали из Чучково, утром пришёл в роту – там хаос: идут сборы. Много имущества пришлось оставить в батальоне.
Пригнали нам из 100-го танкового полка их «бэтры» (бронетранспортёры – авт.), вместо наших неисправных. Приехал начальник разведки округа генерал Иванушкин, посмотрел на нас и давай кричать: «Как будете воевать – вы же не экипированы!».
«Бойцы были хорошие, только водить не умели…»
Александр Ступишин, старшина 1-й разведывательной роты, старший прапорщик:
– До прихода в батальон я служил старшиной в отдельной роте спецназа, у майора Пакова. Только принял новую должность, в августе 99-го – ушел в отпуск. Батальон как раз переехал на новое место дислокации, обустраивались. Никто никуда не собирался, и вдруг резко – в Чечню! Из Дзержинска на новое место дислокации в Нижний Новгород технику перевозили около трёх месяцев, а тут за два дня она ушла на ДУЦ. Сборы имущества – всё лежало на нас, старшинах рот. Всё было организованно – за печками, например, я ездил на базу хранения, взял на весь батальон. Другой старшина получал палатки, третий – продукты.
Техника вся была по штату. В роте было десять механиков-водителей, деревенские ребята, бывшие трактористы. Я им был как отец, тем более – сам бывший тракторист. Они были мне как родные, я их должен был сохранить.
Бойцы-то у нас были хорошие, только водить не умели. Но уже в Чечне механики-водители научились до такой степени хорошо ездить, что подъезжали «коробочкой» (БМП – авт.) прямо к борту машины. Так на «Жигулях» не подъедешь. Мои механы (механики-водители – авт.) с первой роты были нарасхват. Я бы всех срочников из своей роты представил к ордену Мужества. Вели они себя достойно. Всегда душа болела за молодых. Мы обращались к солдатам не так, что «эй, солдат, иди сюда», а – «сынок». За контрактника я не так беспокоился – он приехал за деньгами.