Развал/схождение - стр. 4
– А вот у меня складывается впечатление, что вам, Дмитрий Борисович…
– Ну-ну, продолжайте…
– …что вам, как бывшему сотруднику органов, свойственно нагнетать нездоровую истерию. Дабы… – менеджер задумался, подбирая формулировку, – дабы показать свою полезность и незаменимость. Пускай бы и на пустом месте.
Под конец своей вспыльчивой фразы Лобков прикусил язык, запоздало сообразив, что подобного рода дерзость может выйти боком.
Однако Петрухин дерзновенный порыв оценил и понимающе улыбнулся:
– Я в курсе, Владислав Антонович, что наша с господином Купцовым деятельность в этих офисных стенах вызывает раздражение. Мол, все при деле. Все, аки пчелки, пашут на благо корпоративного улья, походя ломая – не жилы, но жала. И только два бездельника-инспектора шляются по фирме, всюду суют свой нос и отрывают людей от производственного процесса. Так?
– Я такого не говорил.
– Вы такое подумали. Ладно, в конце концов – ваше право. Но договор в подобном виде все равно визировать не стану.
На столе очень вовремя затрезвонил служебный телефон, и Дмитрий с несвойственным ему рвением именно что рванул трубку:
– У аппарата!.. Что, прямо-таки «требует»?.. Хорошо, сейчас поднимусь… Извините, Владислав Антонович, я вынужден свернуть нашу аудиенцию, поскольку меня срочно вызывает Брю… Виктор Альбертович.
Деловой разговор забрал последние силы.
Запрокинув голову, Федор Николаевич неподвижно лежал на спине и одними губами шептал/повторял немудреную, собственного сочинения – то ли молитву, то ли мантру: «Господи! Я не верю в Тебя. Но… Но помоги мне, яко милостив… Пускай поскорее вернется Ольга и… И принесет мне таблетки!..»
– Приветики! Прекрасно выглядишь. Впрочем, как всегда, – отдежурился Петрухин. – Шеф там один, или?..
– У него посетитель. Замглавы КУГИ.
Брюнетовская секретарша Аллочка встретила вошедшего в приемную инспектора взглядом полных печали глаз. Ностальгия по былой, пускай и мимолетной, близости с сотрудником «магистральной» СБ в данную минуту срезонировала у нее с наступившими «критическими днями». А посему душа, не задумываясь о последствиях, буквально рвала декольте. Поспешая излиться за наболевшее.
– Часом, не господин ли Нарышкин?
– Он самый.
– Оп-па! Неужто наши парни снова супружницу прихватили?
– О чем ты?
– Ах да, ты ведь за ту историю не в курсе. Доложишь?
– Да, сейчас, – подтвердила Алла и внимательно, словно сканируя, уперлась малахитовым зеленоглазием в инспектора. – Дима, скажи: ты меня больше не любишь?
«О Боги! Только не это!» – мысленно простонал Петрухин.
Впрочем, раньше или позже, но подобного разговора все едино было не миновать. Потому как… Мужчина – он прощает и забывает. А вот женщина – в лучшем случае только прощает. А вот в части «забыть» – никогда.