Разрыв-трава. Не поле перейти - стр. 113
Сдерживая стон, Рымарев поднялся, сказал с жалобой в голосе:
– Как вам не стыдно! Я же по-честному…
– Дуй отсюда, не то худо будет!
А утром он не встал как обычно, охал, растирал пальцами виски. На лбу у него багровела косая ссадина.
– Простите, пожалуйста! – сказал он Насте. – Но честное слово, у меня не было плохих намерений. С чего вы?..
– В другой раз знать будете.
– О важном для вас и для меня хотел сказать…
– Не будет у нас важных разговоров.
– Почему, Анастасия Изотовна?
– Потому что потому…
– Ну хорошо… – Рымарев помолчал, потрогал ссадину. – Как теперь людям покажусь?
– А ты не показывайся. Лежи, пока не зарастет. А зарастет, будь добреньким, поищи себе другое место для жительства.
– Да почему, почему?
– Опять почему. Жених у меня ревнивый.
– Жених! – удивился он и, помедлив, уныло согласился: – Да, тогда, конечно… Но как я все объясню Стефану Иванычу? Как стану просить новую квартиру? Сразу поймут, что у нас что-то вышло.
– Кабы вышло, не пришлось бы просить, – засмеялась Настя. – Да ты не горюй. Найду я тебе место, да такое, век будешь благодарить.
В тот же день она сходила к Верке Евлашихе, сказала, что за постояльцем ей ходить некогда, а мужик он не вредный, хочется, чтобы жил по-человечески. У кого, как не у нее, Верки, ему будет жизнь хорошая?
– Что ты его нахваливаешь, как цыган мерина. Пусть идет, – сказала она.
И снова Настя осталась одна.
Временами жизнь казалось ей до того нудной и тоскливой, что жалела – зря выставила Павла Александровича: хоть было с кем разговаривать. Теперь порой за целый день слова вслух не скажет. От подруг отдалилась, неинтересно стало с ними: одно на уме – женихи да сарафаны новые. К Татьянке и Максиму не пойдешь, потому что там Корнюха… Слух есть, опять он делает круги возле бывшей своей ухажерки – дай бог, чтобы у них сладилось, уйдет Корнюха жить на другой конец деревни, перестанет мельтешить перед глазами, и тогда она будет вечерами ходить к Татьяне и Максиму. Игнат у нее последнее время не бывает, как поселился Рымарев, так ни разу не зашел. Что ж это он? Может быть, ему недосуг? Татьянка сказывала, мельницу ремонтирует. Конечно, ему некогда с ней лясы точить. А может, и что-то другое…
Подумав так, Настя встревожилась, ей захотелось немедленно поговорить с Игнатом. Утром, накормив скотину, заседлала коня и поехала на мельницу. За селом таяли сугробы, мокрый снег жидко хлюпал под копытами коня, а в лесу солнце еще не пробило зеленую шубу кроны, и снег, припорошенный рыжими иглами, чешуйками коры, не таял, его дырявили капли, падавшие с веток.