Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня - стр. 164

Просто посмотреть, загорится ли она. Просто проверить, нормальная ли у меня рука, сказала она.

Мне было тогда 6 лет.

Я запомнила это, потому что у меня был день рождения.

Я швыряю блокнот на пол.

И тут же вскакиваю, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце. Я запускаю руку в волосы. Как мне близки эти слова, как знакомы. История ребенка, над которым издевались родители. Запертого и забытого. Как все это мне знакомо.

Я никогда в жизни не читал ничего подобного. Такого, что пробирало бы меня до глубины души. И я знаю: не надо было это читать. Каким-то образом я осознаю, что мне это не поможет, ничему меня не научит, не даст мне никаких зацепок по поводу того, где она могла скрыться. Я лишь знаю, что сойду с ума, если продолжу чтение.

Но я не могу ничего с собой поделать и снова тянусь к дневнику.

Опять открываю его.

Сошла ли я с ума?

Случилось ли это?

Как я об этом узнаю, и узнаю ли?

Переговорное устройство вдруг издает пронзительный визг, так что я чуть не падаю со стула и хватаюсь за стену. Дрожь в руках не унимается, на лбу выступает испарина. Перевязанную руку нестерпимо жжет, а ноги делаются ватными. Мне приходится собрать в кулак всю свою волю, чтобы мой голос звучал обыденно, и нажимаю кнопку.

– Что такое? – недовольно спрашиваю я.

– Сэр, я хотел узнать, все ли у вас… то есть построение, сэр, если, конечно, я не перепутал время… Прошу простить, что побеспокоил…

– Бога ради, Делалье, – отвечаю я как можно более спокойным голосом, – перестаньте наконец извиняться. Уже иду.

– Слушаюсь, сэр, – говорит он. – Благодарю вас, сэр.

Я отпускаю кнопку.

Затем беру блокнот, сую его в карман и иду к двери.

Я стою на краю помоста, возвышающегося над плацем, и смотрю на тысячи лиц, глядящих на меня немигающими глазами. Это мои солдаты. Они стоят в шеренгах по одному, одетые в повседневную форму. Черные рубашки, черные брюки, черные ботинки.

Без оружия.

У каждого стиснутый кулак левой руки прижат к сердцу.

Я делаю над собой усилие, чтобы взять себя в руки и сосредоточиться, но мои мысли упорно возвращаются к лежащему в кармане блокноту. Он жжет мне кожу и манит к себе своими тайнами.

Я сам не свой.

Мои мысли опутаны словами, которые мне не принадлежат. Я делаю резкий вдох, чтобы сбросить висящую перед глазами пелену, и сжимаю и разжимаю кулак.

– Сектор 45! – обращаюсь я к застывшим солдатам, говоря прямо в сетку микрофона.

Они одновременно делают резкое движение, опустив левую руку и прижав стиснутый кулак правой к груди.

– Сегодня я решил уведомить вас о нескольких недавних событиях, – продолжаю я. – Результат одного из них вы все видите.