Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня - стр. 12

– Джульетта!

Резко вскидываю голову.

В его взгляде осторожность, беспокойство. Анализирует он меня, что ли?

Отвожу глаза.

Он говорит, прочистив горло:

– Нас что, кормят раз в сутки?

При этом вопросе мы оба невольно смотрим на маленькую щель под дверью.

Я подтягиваю колени к груди и поровнее устраиваюсь на кроватной раме. Если сидеть очень-очень неподвижно, то почти не заметно, как металл впивается в тело.

– А здесь нет системы в подаче пищи, – отвечаю я, ведя пальцем новый узор по грубому одеялу. – Обычно что-то дают по утрам, но в остальном никаких гарантий. Иногда нам… везет. – Глаза сами поднялись к оконной раме, вбитой в стену. Красно-розовый свет сочится в камеру. Новое начало прежнего финала. Новый день.

Может, сегодня я умру.

Может, сегодня прилетит птица.

– Значит, раз в день открывают дверь, чтобы люди сделали свои дела, а если повезет, то нас кормят? Так, что ли?

Птица будет белой, с золотой макушкой вроде короны на голове. Она мелькнет за окном.

– Да.

– А как же групповая терапия? – Он едва сдерживает смех.

– До твоего прихода я не сказала ни слова за двести шестьдесят четыре дня.

Наступившее молчание очень красноречиво – я почти могу потрогать вину, под тяжестью которой поникли его плечи.

– Тебя сюда надолго? – спрашивает он наконец.

– Навсегда. Не знаю, – что-то механическое скрипит/стонет/визжит в отдалении. Моя жизнь – четыре стены упущенных возможностей, бетоном залитых в опалубку.

– А что твоя семья? – В его голосе искреннее сочувствие, будто он знает ответ.

О родителях мне известно только одно: я понятия не имею, где они.

– А ты здесь за что? – говорю я своим пальцам, чтобы не встречаться взглядом с Адамом. Я тщательно изучила свои руки и точно знаю, где каждая шишка, шрам и синяк, испестрившие кожу. Маленькие руки. Тонкие пальцы. Сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы ослабить напряжение. Адам молчит.

Поднимаю глаза.

– Я не сумасшедший, – отвечает он наконец.

– Все так говорят. – Я чуть поворачиваю голову, лишь для того, чтобы покачать ею на долю дюйма. Помимо воли я то и дело поглядываю на окно.

– Почему ты все время смотришь в окошко?

Я не против его вопросов, правда. Просто отвыкла разговаривать. Странно тратить силы, заставляя губы складывать слова, объясняющие мои действия. Никому так долго не было до меня дела. Никто не видел меня достаточно близко, чтобы заметить – я часто смотрю в окно. Никто никогда не обращался со мной как с равной. С другой стороны, Адам не знает что я чудовище мой секрет. Остается гадать, сколько это продлится, прежде чем он убежит от меня, спасая свою жизнь.